можешь знать про меня и про мою голову! Мы знакомы с тобой чуть больше часа! – Я говорю громко, почти кричу в такт накатывающей хмельной волне.
- Чтобы понять кто ты, и что тобой движет, мне вполне хватило и этого времени. Ты ничем не отличаешься от себе подобных, может лишь больше вызываешь жалость…
- Жалость?! – Я сжимаю пальцы с зажатыми между ними палочками, с такой силой, что те загибаются дугой.
- Да жалость! Мне не жалко этих других, но жалко тебя. Знаешь почему? – Длинная шея тянется через стол из приоткрытых губ раздаётся змеиное шипение. – Потому что в тебе есть потенциал!
Чувствуя, что терять уже нечего и наша беседа близится к финалу, я решаюсь рубить с плеча.
- Интересные у тебя приемы. Сначала макнуть в дерьмо, потом похвалить, потом снова в дерьмо. Как это называется: добрый и злой следователь в одном флаконе? Знаешь, с каких-то пор, на меня перестали действовать манипуляции. Давай сразу перейдём к делу. Скажи, что ты хочешь от меня получить? Только без прелюдий и промежуточных этапов. Что в итоге? – Я допиваю вино из бокала и тут же доливаю себе остатки бутылки.
- А что от тебя можно получить? – Хмыкает она. – Но, если бы ты не тупил и хотя бы на несколько минут убавил мощность своих напичканных стереотипами мозгов, ты бы смог понять, что я здесь не для того, чтобы что-то взять. Напротив, я могу дать. Какой мне в этом интерес? Просто я была точно такой же, и однажды, вот точно так же сидела и выпендривалась, не понимая на что, или на кого набрела. Я поняла это позднее и благодарна человеку, который вместо того, чтобы послать меня на три буквы и перекинуться на другой объект, всё-таки, настоял на своём. Благодаря ему я поняла, чем люди успешные, люди дела, отличаются от всех остальных. И это знание, далеко не то, о чём говорят и пишут в книгах различные псевдо-пастыри. Всё очень просто, и проблема, чаще всего кроется в элементарной физиологии. Ты слышал про такое понятие, как «болевой порог»?
- Ну, разумеется, я ведь не вчера родился…
- Так вот, оказывается, сам номинал этого понятия, оказывает очень сильное влияние на твоё поведение, а соответственно и на жизнь в целом. Люди с высоким порогом добиваются больших результатов.
- Слушай, причём тут болевой порог. Как могут быть связаны личные достижения и какой-то болевой порог? – Я криво ухмыляюсь.
- Вот скажи мне, Артём, ты любишь драться?
- Драться?! Ха-ха-ха…знаешь…мне уже за тридцать пять, и я не похож на бойца смешанных единоборств.
- А в детстве? – Взгляд становится цепким. Он поддевает мои глаза будто крючком, не давая им соскочить, уйти в сторону. – В детстве ты любил драться?
- Нет! – Я кручу головой, чувствуя, что врать бесполезно. – Я не любил это занятие…
- Не любил, или боялся? Не любить можно физику, математику, или макароны. Но драка в этом возрасте, чаще всего, является необходимостью. Тебе приходится что-то доказывать, отстаивать свои интересы, наконец, просто защищать себя. В детском мире ведь ещё не всё так цивилизовано, и эмоции ещё не скрыты под хорошими манерами и костюмчиками.
- Я не боялся! – Я чувствую, что начинаю выглядеть глупо, будто оправдывающийся юнец. – Ну даже если и боялся. Что это объясняет?
- Как раз это объясняет очень многое. Вероятнее всего, хотя бы один раз, хотя бы в самом раннем детстве, тебе пришлось подраться, ну, или получить по лицу. Тебе было очень больно, возможно стыдно, и в последующем, ты просто избегал этой боли.
- Надо же…ты прямо как в воду глядишь. Помнится, кто-то меня обвинял в стереотипном мышлении. Ты не находишь, что у тебя тоже с этим проблема? Всё очень просто: человек не любит драться, - значит он боится боли. Раз он боится боли, значит неудачник по жизни. Так что ли?
- Значит ты не боишься боли?
- Не больше чем ты.
- Ну это можно проверить.
Айя оглядывается по сторонам, и, убедившись, что на нас никто не смотрит, закатывает рукав блузки и подносит запястье к пламени, плавающей в блюдце, маленькой свечи.
- Что ты де…
- Тс-с! – обрывает она…- Это просто маленький эксперимент.
Я вижу, как острое жало пламени впивается в нежную кожу. Мне кажется, что я даже слышу характерное шипение и ощущаю запах горелого мяса. Я инстинктивно кривлю рот и отвожу назад голову, словно эта свечка поджаривает не её, а мою руку.
- Прекрати…- пытаюсь схватить и отдёрнуть её руку.
- Не трожь! – говорит она тихо, но очень внушительно. В её застывшей над пламенем руке, не наблюдается, даже малейшей дрожи. Со стороны может показаться, что ничего не происходит, и девушка, просто зачем-то тянет руку к своему кавалеру. На какое-то время, мы оба замираем в статике, и мне кажется, что, между каждым тиком секундной стрелки китайских часов, прячется вечность. Больше не в силах это выдерживать, я зажмуриваюсь и хлопаю ладонями по столу.
- Или ты прекращаешь это, или я ухожу!
Мой зад уже начинает приподниматься над креслом, когда она убирает руку.
- Ладно…расслабься. Это всего лишь небольшой ожог. – Она разворачивает запястье ко мне, демонстрируя шипящую, расползающуюся по краям, язву.
- Что...что ты блин сделала? – Я закрываю ладонями лицо.
- Ничего страшного. Это всего лишь небольшой ожог. Я подпалила меньше одного процента своего кожного покрова. Критическим считается пятнадцать и более процентов, а тут. Дома сделаю антисептическую повязку. Через три дня от этого останется лишь небольшая короста. Это немного портит имидж, но на этот случай у меня есть пара часиков и золотой браслет. – Она спокойно раскатывает рукав.
- Что ты делаешь? Нужно перевязать, может быть заражение! – я неприязненно морщусь, не в силах контролировать мимику.
- Всё заживет, как на собаке! – Айя, как ни в чём не бывало, хватает палочками ролл, и обмакивает его в соус. – Кстати, когда ты не чувствуешь, не боишься боли, восстановление проходит гораздо быстрее, а в некоторых случаях и не требуется. Как известно, центр боли находится в мозге и самые страшные переживания по поводу полученной травмы – тоже там. Мозгам…особенно чувствительным, свойственно делать из мухи слона. А уж если что-то туда втемяшится – она в очередной раз подносит палочки к голове, - то так и будет. Все эти гуру в чём-то правы. Мысль материальна и это так. Только чаще всего, воплощается всё негативное, знаешь почему? – Она выдерживает паузу, хоть я и не собираюсь отвечать. – Человеку очень трудно реалистично, в красках представить, чего он желает. Но то, что касается негатива, пожалуйста. Тут мозг нарисует тебе абсолютно реалистичную картинку. В этой картинке будет всё: и цвет и вкус и запахи, а главное ощущения. Ты не знаешь, чего хочешь, но точно знаешь – чего не хочешь. Вот даже сейчас, когда я безмятежно поджаривала руку – боль испытывал ты. Я видела, как меняется твоя мимика и расширяются зрачки. Ещё немножко, и ты бы убежал. Ты бы убежал, будто эта боль предназначена тебе. Ты пытаешься уйти от моей боли, но это бесполезно. Она поселилась в твоей голове, и ты ещё долго будешь ощущать жжение в запястье.
- Хочешь сказать, что ты совсем не чувствуешь боли?
- Не-а – мычит она, занятым кусочком ролла, ртом. – У меня высокий болевой порог…я бы даже сказала: очень высокий. Если мне сейчас будут без наркоза удалять зуб мудрости, я даже не пикну.
- Но это же неправильно. Боль, существует для того, чтобы предупредить, предостеречь от действий, которые для тебя опасны. Боль - это индикатор опасности. Отсутствие этого индикатора приведёт тебя к погибели…
- Всё это было бы правильно, если бы мы жили в джунглях, где тебя повсюду ожидает смертельная опасность. Но цивилизация берёт своё. С каждым десятилетием, жизнь становится комфортнее. Подумай, каким реальным опасностям ты подвергаешься в свой обычный день. Тебе не надо идти на охоту, чтобы прокормить семью. Даже в магазин идти не нужно. Стоит сделать один звонок, и доставщик принесет еду домой. Самая большая опасность на твоей работе, это если босс пошлет тебя на три буквы. Конечно, если хорошо подумать, может случиться всякое: авария, землетрясение, потоп, в конце концов на тебя могут напасть бандиты. Но какова вероятность всех этих событий? Хотя…я уверена, что ты думаешь о них гораздо чаще, чем они этого заслуживают. Так вот…наши мозги были созданы, ещё для той, дикой эпохи, и, с тех пор, почти не изменились. Эволюция идёт слишком медленно, значительно отставая от технического прогресса. Этот индикатор боли, в твоей голове слишком чувствителен, для нынешних реалий. Он тебе мешает. Мешает развиваться, мешает быть уверенным, он делает тебя зажатым и робким.
- Это абсурд! – я мотаю головой – Даже если это возможно. Если какая-то манипуляция сделает меня нечувствительным к боли, как это может изменить мою личность. Все психологические установки идут с детства и…
- Ты даже не представляешь, насколько быстро всё начнёт меняться. Понятно, что какую-то инерцию придётся преодолеть, но она будет минимальной. Мы поможем тебе адоптироваться.
- Мы?! Кто это мы?
- Ты же понимаешь, что я не одна. Есть целая команда, в которой находятся опытные нейрофизиологи, (они просто светила в своём деле), есть мы – те люди, которые уже прошли процедуру. Есть наш мозговой центр – человек, который всё это затеял.
- И какая у всего этого цель?
- Ну уж точно не срубить бобла. Мы движимы только научными целями, поэтому денег за процедуру не берём. Хотя-я в будущем, этот проект будет приносить баснословные прибыли, и от желающих пройти процедуру, не будет отбоя.
- Ну да…брать с подопытного кролика деньги, было бы верхом цинизма. – Я криво ухмыляюсь, ковыряя палочкой, так и не тронутый, сет.
- Я могу тебя познакомить с парочкой таких кроликов. Кстати, один кролик сидит перед тобой. Только вот прозвище, «кролик», какое-то обидное, оно жалость вызывает. Мне кажется, что кролик, это пока что ты. – Она коварно улыбается и, в который раз, вызывающе сверкает глазами. – Ну так, что? Хочешь познакомиться? Мы можем поехать прямо сейчас.
- Я пока что не уверен…может быть завтра? – я пытаюсь спрятаться от рентгеновского излучения, которым просвечивают меня её глаза.
- Нет! Или сейчас, или никогда. – Глаза чуть прищуриваются, будто берут меня на слабо. – Ты же сам знаешь, что завтра ничего не будет. Всю ночь ты будешь думать: а стоит ли, а оно мне надо, а вдруг это подстава…а утром снова сдашься своим страхам. Ползать, или летать, выбирать только тебе, но выбор этот нужно сделать прямо сейчас.
Излучение достигает максимума, и я чувствую этот слепящий, пронзающий изнутри каждую клеточку, белый свет.
- Ну так что ты решаешь? Ползать или летать?
- Поехали!
3
«Что ты делаешь?!»
Шпильки отбивают уверенную дробь о ступеньки крыльца, пальчик увенчанный маникюрным когтем, давит на кнопку видео-домофона.
«Что ты делаешь?!»
- Это мы…- отвечает она молчаливому шуршанию в динамике. – Со мной гость…
Щелчок замка, шипение, удерживаемой доводчиком, тяжелой двери, шпильки призывно стуча по пролёту, приглашают следовать за ними.
«Какого черта, ты позволяешь тащить себя, как быка на верёвке?»
Эти настораживающие вопросы, периодически вспыхивают в голове, будто электрические разряды. Первую вспышку я поймал ещё в ресторане. Вторая посетила меня в такси. Тогда я будто очнулся ото сна и с удивлением обнаружил благоухающую очаровашку, которая сложив в
