будет точно так же, как тогда.
Вылетевший из ниоткуда, кулак, врезается в скулу с такой силой, будто кто-то швырнул мне в голову шар от боулинга. Ослепительная вспышка, рассыпается на искры. Череп гудит будто играющий гонг.
Молочная белизна в глазах сменяется розовой дымкой, за которой появляется Стив. Он стоит в той же расслабленной позе. Кажется, что этот сокрушительный удар исходил не от него, а прилетел откуда-то извне. Всё, что я могу осознать это то, что по-прежнему стою на ногах. Спина ощущает вибрацию каната, в который я, похоже, врезался.
- Красавчик! – Стив одаривает меня своей фирменной невидимой улыбкой. – Устоял и почти не испугался…
- Не успел! – говорю я, чувствуя, как набухающая гематома, мешает челюстям шевелиться. Рот быстро заполняется тягучей жидкостью. Я сплёвываю и кровь огромной кляксой шлёпается на настил.
- Ну да…возможно сработал эффект неожиданности…- соглашается очкарик.
Из зала раздаются хлопки. Я поворачиваюсь и вижу Айю и Александра про которых совсем забыл.
- Артём ты молодец! – выкрикивает Айя, звонко хлопая в ладоши.
Я пытаюсь улыбнуться, но стремительно прирастающая гематома, делает улыбку кривой, однобокой, будто у паралитика.
- Это он молодец! – мычу я заполненным кровью ртом. – Хо-оший удар.
- Как ощущения? – спрашивает Стив.
Я развожу руками и покачиваю головой. Заблокированная мимика, не позволяет отразить на лице какие-либо эмоции.
- Это было неприятно? – спрашивает уже Александр.
Я повторяю свой глупый жест, который выражает, скорее согласие.
- Но согласись, что это не так болезненно, как могло бы ощущаться до коррекции.
И снова я повторяю всё тот же жест. Только сейчас, после вопроса Александра, я пытаюсь проанализировать мои ощущения. По большому счёту, нокаут не вызывает какой-то острой боли. Это больше шок, ощущение того, что тебя переехал поезд. И сейчас я тоже испытал шок, но он был намного короче. Это похоже на то, когда ты зажмуриваешься от слепящего солнечного света, но, буквально через секунду, твои глаза адоптируются и ты спокойно разглядываешь обстановку.
- Стив, повтори! – Тон Александра невозмутимо спокоен, словно он просит Стива, налить ему ещё один бокал вина.
- Готов? – снова спрашивает Стив.
Я киваю и уже после этого жеста осознаю, насколько легко и уверенно согласился. А ведь этот очкарик секунду назад сломал мне лицевую кость и, возможно, сделал лёгкое сотрясение мозга.
Поза Стива снова не предвещает опасности. Но я уже знаю, и могу наблюдать. Да! Я могу не только спокойно стоять, зная, что через доли секунды мне будет нанесён ещё один сокрушительный удар, но и видеть. Мой мозг не окаменел от шока и не распался на кусочки от удара. Мой разум чист как никогда. И сейчас я хочу видеть, как он это делает. Я хочу знать, как это сделал Аслан, тогда, много лет назад.
Теперь всё происходит как в замедленной съёмке. Я вижу, как медленно двигаются белые, в красных прожилках, глазные яблоки; вижу постепенно уменьшающиеся чёрные зрачки; вижу сверкнувшие под стеклами вспышки маленьких молний. Курок спущен. Мой взгляд перемещается на сгибающуюся в локте левую руку. Ну точно! Теперь я разгадал секрет этого фокуса. Стив и Аслан. Они оба левши. Они оба использовали один и тот же трюк. Правая рука заранее согнута в локте. Она словно готова нанести удар. Ты ждёшь опасности только оттуда, а она появляется с противоположной стороны. Расслабленная кисть собирается в кулак. Праща летит по той же траектории и в ту же цель. Три…два…один…Стоп!
Я включаю стоп-кадр, и кулак замирает в сантиметре от моей покорёженной скулы.
Я приседаю, отклоняюсь влево, чувствуя вибрацию, от пролетающего в миллиметре от моего лица, кулака; делаю шаг назад; размашисто, не целясь, луплю в пустоту.
Спина снова чувствует вибрацию канатов. Из зала раздаются восторженные крики.
Я снова вижу лицо Стива в метре от себя. На этот раз с ним что-то не так. Оно уже не такое невозмутимо каменное. Рот приоткрыт, глаза сощурены. Через мгновение, я понимаю, что изменилось. На лице Стива отсутствуют очки. Он растерянно крутит головой, пытаясь обнаружить пропажу.
- Стив, возьми! – Подошедшая к подиуму Айя, просовывает руку с очками между канатами.
- Хорошо! Очень хорошо! – Александр аккомпанирует своему выразительному баритону, размеренными хлопками в ладоши. - Если бы не этот богатырский замах, Стив мог и не среагировать. Тогда ему пришлось бы покупать новые очки, и, возможно, вправлять носовую перегородку, что ему не впервой. Если не знать, что этот ответный удар, был просто рефлексом, можно сказать, что он филигранный. Сбить очки с носа соперника, не нанеся ему никаких увечий – это дорогого стоит.
- А ты быстро адаптируешься. – Вновь обретший зрение, Стив, дружески хлопает меня по плечу. – Теперь ты почувствовал плюсы коррекции?
Я утвердительно киваю головой.
- И это ещё только начало, цветочки, верхушка айсберга. Ты даже не представляешь, каким ты станешь через неделю, через месяц.
- Учитывая, то, как он быстро вливается в тему, свои ягодки он начнёт собирать очень скоро. – В голосе Александра слышится восторг покупателя, только что совершившего удачное приобретение. – Но всё это в будущем, а сейчас нужно работать. Любой дар можно нивелировать, если не прилагать усилий к его совершенствованию.
7
- Дар! – я скрежещу ложкой по стенкам пустой кружки. - Такая формулировка показалась мне чересчур пафосной.
- Почему? – Голос Эммануила, словно пробуждает меня ото сна. Всё это время, мне казалось, что все воспоминания, либо просто проносятся у меня в голове, либо я произношу их про себя. Эммануил всё время моего рассказа сидел настолько тихо, что я стал принимать его за неодушевлённый предмет. Я вижу его горящий взгляд и окаменевшую позу с вытянутой шеей. Его очень заинтересовала моя история.
- Потому что дар, это то, что человек получает в дополнение к своей данности. У меня же, напротив, что-то отняли. Забрали боль. Разве можно считать это даром? Так я думал в тот момент. Уже очень скоро моё мнение поменяется, и я буду полностью согласен с этой формулировкой.
- Ты и сейчас с ней согласен?
Я пожимаю плечами и прикусываю губу.
- Не знаю. Давай не будем забегать вперёд. Я так же, как и ты проживаю эту историю заново. Главное, сейчас не сбиться и не перепутать грёзы с тем, что действительно было. Тогда мы вместе услышим ответ на твой вопрос.
***
Тренировка продолжалась до позднего вечера. Стив нещадно лупил меня, тестируя болевые точки на непроницаемость, а кости и внутренние органы на прочность. Временами мне удавалось увернуться и даже парировать удары, но, по словам Александра, цель тренировки была не в том, чтобы научить меня драться.
- Умение обороняться и наносить качественные превентивные и ответные удары к тебе придёт, и мы над этим ещё поработаем. – Сказал он, когда я, попытавшись, нанести сокрушительный удар сопернику, конечно же, промазал и, по инерции, чуть не вылетел из ринга, застряв между канатами. – Сегодня ты здесь для того, чтобы ощутить, каково это? Каково это – быть неуязвимым?
Я попытался улыбнуться, но многочисленные гематомы, и разбитые губы, больше не позволяли мне пользоваться мимикой. Говорить я тоже не мог. Нижняя челюсть не двигалась, а рот то и дело наполнялся кровью, которая, стекая по подбородку, окрашивала мою шею и торс пурпурно красным. Тело тоже подверглось ковровой бомбардировке, беспощадных кулаков Стива. Правый бок посинел и распух. По-видимому, у меня было сломано несколько рёбер. На голенях и бёдрах тоже не было живого места. Пестрящие тут и там, синяки придали коже леопардовый окрас. Стив избивал меня методично, будто человек, пытающийся выбить из матраса всю пыль. Он наносил удары с профессиональной точностью, стараясь зацепить все возможные болевые точки. Он не обошёл своим вниманием даже мою промежность. После нескольких попаданий в причинное место, мне стало казаться, что между ног находится баскетбольный мяч.
Неуязвимым…Кем-кем, но «неуязвимым» я себя точно не чувствовал.
- Да-да, неуязвимым! – повторил Александр, будто заметив, прячущуюся под кровавой коростой, ухмылку. – На тебе живого места нет, однако ты продолжаешь стоять на ногах и даже пытаешься нанести ответный удар. Будь ты в своём прежнем, «нормальном» состоянии, тебя увезли бы на «скорой», уже после первых секунд такой экзекуции. А ты стоишь, как ни в чём не бывало, и не просто стоишь. Ты не находящийся в шоковом состоянии зомби. Ты слушаешь о чём я говорю и прекрасно всё понимаешь…Неуязвимость, это не бронежилет, не щит, и не волшебная мазь. Твоя неуязвимость находится здесь. – Александр поднёс палец к седому виску. – Здесь находится самая крепкая оболочка – кокон, который не в силах пробить даже пушечный снаряд. Ты хочешь спросить: «А как же травмы?». Эта оболочка другого рода; она не предохраняет от физических травм. Они не самое страшное. Самые смертельные и болезненные удары, причитаются психике. Её то она и защищает. Ты и сам обнаружишь, как быстро будут залечиваться даже самые глубокие раны. Любая физическая травма – ничто, когда ты не придаёшь ей значения.
- А шмертельная? – прошепелявил я, надувая распухшими губами, большой розовый пузырь.
- Смертельная? – он ухмыльнулся и выдержал длинную паузу. – Смертельная травма – это та травма, о которой ты уже не узнаешь. Но поверь, что с нашей защитой, вероятность получить такую травму, гораздо меньше. Посмотри туда…видишь линию? – Он указал пальцем на красную черту на полу, которая делила зал на две части. Сможешь по ней пройти, не оступившись? Не надо – не надо…я верю! – Предотвратил он мой порыв, перелезть через канаты. – Верю, что ты это сделаешь без проблем, ведь здесь нет ничего сложного. А теперь представь, что по обеим сторонам этой линии пропасть. Это доска, прокинутая между двумя отвесными скалами. Сможешь по ней пройти?
Я пожал плечами.
- Согласись, задача усложняется, хотя исходные данные точно те же. Есть ты и есть линия, по которой тебе нужно пройти. Только, вряд ли, ты бросишься выполнять вторую задачу с таким же энтузиазмом, как и первую. Если даже решишься и пойдёшь, тебя будет тянуть то вправо, то влево, и, скорее всего, ты рухнешь вниз. Всё, чем различаются эти задачи – это страх. Страх падения в пропасть. Причиной падения будет не то, что черта слишком узкая и длинная, а страх свалиться в пропасть. С этой защитой – он вновь трогает свой висок, - ты будешь так же уверенно идти по кромке обрыва, как и по этой черте. Соглашусь, что ходить по нарисованной на полу черте, гораздо безопасней, но движение по краю обрыва, по кромке лезвия гораздо эффективней. Оно приведёт тебя к успеху с вероятностью миллион к одному, как если бы ты просто ходил по нарисованной линии, ничем не рискуя. Думаю – на сегодня хватит! – он махнул рукой, давая отбой Стиву, который только и ждал окончания монолога, чтобы продолжить чесать кулаки об моё бесчувственное тело.
Я, довольно бодро, для человека, которого, на протяжении нескольких часов, избивал мастер по единоборствам, спрыгнул с ринга и направился в душ. Не знаю, сколько времени я стоял под шипящим куполом. С безмятежным спокойствием я наблюдал, как меняет цвет с пурпурно-красного на розовый, стекающая с моего тела вода. Я ждал
