пота. Сейчас он реально испугался. Он боится, что я его пристрелю, думает, что именно для этого я здесь. И чем больше он об этом думает, тем больше мне хочется это сделать. Я клацаю затвором, опускаю флажок предохранителя, чуть приподнимаю ствол. Возникает мощное почти непреодолимое, как внезапная эрекция, желание спустить курок. Я хочу воспользоваться этим стальным проводником, чтобы через него выпустить сгустки скопившейся энергии. Эта черная энергия мгновенно передастся ему. Она войдет в пухлый торс со скоростью 1000 метров в секунду и от ее напора и переизбытка холеное тело начнет рваться на части.
Подушечка пальца нащупывает холодную ребристую поверхность. Стоит только надавить и…
Но вид размазываемого по золотой стене Деркачева вряд ли меня успокоит. Я начну хлестать очередями, словно неконтролируемой струей, по сидящим за столом и на диване, пока не опустеет магазин. Он лепечет что-то про то, что гарантирует безопасность и неразглашение, о том, что об этом не узнает ни одна живая душа. Дурак! Он так и не понял, зачем я здесь. Для этого нужно время.
Скрежеща зубами, отворачиваюсь, пихаю автомат Паше, выскакиваю из комнаты. В глазах плывет, я чувствую себя потухшим вулканом, вулканом, который никогда не извергнется. Размахиваюсь и луплю кулаком в стену. Потом еще раз и еще. Бью целенаправленно в одну точку, будто забивая огромный гвоздь.
Бах…Бах…Бах…декоративная отделка трескается, осыпается большими мозаичными кусками. Бах…Бах…Бах…отваливаются куски засохшего грунта. Бах…Бах… Белой мукой осыпается слой шпатлевки. Я продолжаю молотить по образовавшемуся углублению, которое начинает походить на отверстие, от прилетевшего в стену снаряда. Серая яма с неровными краями окропляется красным. Я вижу, как с косточек слетает очередная шагрень, будто варан сбросил сезонную шкуру. От ударов сотрясается коридор и, наверное, все здание. Я хочу, чтобы стена дала трещину, а затем рухнула, увлекая за собой перекрытие и все, что здесь есть. Звонок мобильного останавливает меня на очередном замахе. Я достаю телефон левой рукой, с чувством, что правая сжимает огромный молот.
⁃ Артем , пока чисто, выходите!
⁃ О кей! - я выдыхаю, захожу в комнату. - Паша уходим! - перевожу взгляд на мэра, который готов нырнуть под стол, чтобы укрыться от него как от свистящего хлыста. - Мы еще встретимся!
Направляясь по коридору, констатирую два факта. Первый: мне заметно полегчало, второй: мне надоел этот красный костюм.
13
Деркачеву я соврал. Мы с ним больше так и не встретились. Дальнейшие переговоры вел Гурген. Я не знаю, как это было: разговаривал ли он лично, или через своих людей, где происходил разговор: в резиденции Деркачева, в «Иверии», или может в «Лотосе». Меня это уже не интересовало.
Я не задумывался, в какой форме Гурген передавал мэру суть дела: с изяществом произносящего тост кавказца, используя метафоры, аллегории и старинные притчи, или прямо и сухо. Главной его задачей было закрепить полученный Деркачевым шок, укоренить в его сознании, что то, что произошло может быть только началом, погрузить его в черную ледяную прорубь возможного кошмара, заложить в сознании чувство безысходности.
Есть отморозки, которые кошмарят весь город, их головы оторваны настолько, что они заявились даже к нему. Есть их главный, который… ну он же сам видел, что он из себя представляет. Скорее всего, у него богатое прошлое: от криминала до участия в спецоперациях. Что им нужно? Хм-м…а что было нужно им самим, когда они пилили этот город в девяностые? Помнит ли Деркачев, какой ценой, ему досталась власть. А ведь все это делалось руками Гургена. А что, если его заклятый товарищ решил тряхнуть стариной? Нет, пусть он даже не пытается пришить его к этой истории. Пусть он лучше вспомнит, чьи заведения в первую очередь пострадали от погромов. Вспомнил? А теперь пусть вспомнит, что он чувствовал, что предпринимал, что говорил? Наверняка, что-то вроде: «это божья Кара», или «это не наше дело. Пусть сам разбирается» и при этом чокался коньячком с Синициным. Теперь коснулось и его, и не только коснулось, а шарахнуло будто лопатой по затылку.
Что делать?
Как всегда, есть два пути. Можно найти, разобраться, ликвидировать. Чувствует, как звучит? Точно так же, как «стать мужиком, которым он никогда не был». Синицын с его ментами, Гоша Блин, который постарел и спился, так же, как и его основные? Все это не вариант. Попросить помощи федералов, ну это все равно, что расписаться в своем бессилии. Они может и помогут, но и он у кормушки не останется. Нет уж, тут как в старые добрые девяностые, нужно собирать своих, находить чужих и мочить. Только в этом случае, нужно держать в голове тот вариант, что может не получиться. А получиться должно с первого раза, иначе…
Раньше его спасал лучший друг, он и помог ему забраться на верхушку. Жаль, что у него такая короткая память. Однажды он захотел рулить этим городом без него, теперь же пусть без него справляется с проблемами.
А если предположить самый пессимистичный вариант развития событий. Что, если его старый товарищ окажется по ту сторону баррикад? Не-ет, с такой коллаборацией ему однозначно не справиться.
Но есть второй вариант. Простой, бескровный, а главное, наиболее, ему, разрыхлевшему и раздобревшему, подходящий. Можно просто принять случившееся. Это сейчас такое модное слово: «принятие». Принять как болезнь, как злокачественное образование, как неминуемо приближающуюся старость. Принять, означает смириться, не предпринимать никаких глобальных действий. Принять значит пойти на условия, которые тебе навязывает ситуация и продолжать жить спокойно и счастливо. Что нужно? Нужно просто пересмотреть границы, где-то, пододвинуться, где-то поджаться, в чем-то умерить свои амбиции. В общем-то, спокойная старость, это хорошая альтернатива, житью в окопах с постоянным ожиданием бомбежки.
Деркачев выбрал второй вариант. Аргументы Гургена, которыми я его снабдил в достаточном количестве, рано или поздно должны были пробить брешь в жировой броне, растопить ее подобно раскаленному ножу, плавящему масло. Так и случилось.
В одну из наших встреч в Иверии, Гурген, распорядился принести двадцатилетний коньяк, производства собственного завода.
⁃ Этих бутылок всего пятнадцать - бурчал он, срезая столовым ножом сургучный нарост с горлышка. - я открываю их только по большим праздникам.
Наблюдая как янтарная жидкость на одну треть заполняет пуза бокалов, я понимаю - праздник случился. Я уже давно не употребляю алкоголь, но в этот раз, с удовольствием смакую тягучую жидкость. Основание языка приятно прижигает, маслянистая влага смазывает горло, но я не ощущаю выдержанные ароматы благородных дестилятов. В этом бокале пузырящаяся свежевыпущенная кровь.
Улыбаясь и подмигивая друг другу в полном молчании, мы смакуем, отдающую медью тягучую жидкость.
14
Итак, я перескочил на новый уровень. Если их считать по порядку, наверное, этот был третий с момента коррекции. Этот уровень уже не подразумевает мордобоев, ношения спортивного костюма и беганье с дубиной во главе своры пацанов. Он гораздо сложнее и тоньше. Сложнее тем, что на этом уровне нельзя так же как на предыдущем примитивно и просто избавляться от постоянно распирающей тебя черной энергии. Эту копоть хорошо забирает драка, чуть похуже секс, отлично, комбинация того и другого.
Здесь, на этом уровне, мне оставался только секс и тренировки. Но это не все. Мне была необходима очередная трансформация, я должен был заменить кровавые баталии на баталии за столом, трансформировать кулаки, биты, кастеты и ножи в не менее травмирующее оружие, коим должен был стать мой язык.
Забегая вперед, скажу, что на поверку это оказался самый мощный инструмент выброса энергии. Но в начале уровня мне не дано было этого знать. Я лишь учился. Я постепенно приоткрывал этот ящик Пандоры, в котором была новая вселенная.
Теперь мне приходилось много разговаривать. Сначала мои беседы были только с Гургеном, потом с Гургеном и его друзьями, затем с Гургеном и бывшими соратниками мэра, а уже потом со всеми, но уже без Гургена.
В переговорах я придерживался тех же правил и стратегий, что и в драке. Во-первых, садясь за любой стол, будь то столик для чайной церемонии с заварником и малюсенькими фарфоровыми чашками, или большой круглый стол с вращающейся сердцевиной, на которую, как на рулеточный барабан, официант ежеминутно выставляет новое экзотическое блюдо, я чувствовал себя как на ринге. Вокруг нет ничего, кроме натянутых по периметру канатов и никого, кроме твоего противника. Пусть за столом сидит несколько человек, противник все равно один. Противник, это тот, на чье мнение ты собираешься повлиять, тот, которому ты хочешь навязать свою точку зрения, тот, которого хочешь побудить на полезные для тебя действия. Я рассматривал любого своего визави, как противника. Да! И Гургена тоже.
Итак, я заходил в ринг и приступал к драке. Прошу не путать драку с поединком, единоборством, или шахматным турниром. Цель дерущегося сломить сопротивление противника в максимально короткое время, любыми доступными способами. Цена проигрыша в поединке - бронза, цена проигрыша в драке - смерть.
Все чему учили эти жалкие гуру, эти книжные псевдо-удачники просто отрыжка грудного младенца. Искусство переговоров - дерьмо, психология влияния - дерьмо, черная риторика - полное дерьмо. Плевать как ты одет, плевать как ты держишь руки, под столом, над столом, на столе, плевать, есть ли у тебя маникюр, плевать, какой у тебя голос, какая дикция, чувство юмора, манера держаться. Плевать, как ты пользуешься столовыми приборами, как искусно владеешь языком жестов, плевать как от тебя пахнет. А что касается веских аргументов…и на них плевать! Я просто смотрел на парня напротив и мысленно навешивал ему крюка справа, или окунал его голову в фарфоровую супницу, или, ловко обмотав вокруг шеи его же галстук, завязывал его в удавку, которую постепенно затягивал, наблюдая за синеющим лицом и вываливающимися из орбит глазами. Я абсолютно не следил за своей дикцией, не наблюдал за собой со стороны, как и что я говорю, не брал во внимание, что делает моя рука во время произнесения той или иной фразы. Перед моими глазами был лишь результат: окровавленное и освежованое тело моего визави.
Не знаю, включат ли мою стратегию в учебники по переговорам, но для меня она была непогрешима. За две недели я побывал на десятке встреч.
С заместителем мэра:
«…м-мне надо подумать…» - румянец на пухлых щеках, бегающие глаза, нервно теребящие салфетку пальцы.
«А это не информация к размышлению. Это факт! Вы можете только принять или не принять этот факт. Да, или нет? - крючки попадают в цель, катушка, треща храповиком натягивает леску, квадратная голова болтается в такт с плавными движениями моих зрачков. -Да, или нет?»
«Да!».
С председателем правления Тумсвязь банка.
«Сколько у вас времени на размышление? Да нисколько! Ответ нужно дать прямо сейчас. Да, или нет?».
С директором мукомольного завода.
«Да, или нет?».
С главным прокурором
«Да или нет?».
С учредителем вещевого рынка и сети магазинов обуви.
Я поступательно двигался вперед, роняя будто костяшки
