существование мгновенно ставится под угрозу. Родоначальникам эксперимента, казалось, что в наш безопасный век, такой предохранитель не только анахронизм, но и ярмо, мешающее двигаться с необходимой этому времени, скоростью. Но каменные джунгли - это в первую оччередь джунгли, где особь, лишенная чувства боли, а соответственно и опасности, обречена на съедение.
Эксперимент встал на паузу. Казалось, мы зашли в тупик. Да мы научились убирать боль и связанные с ней страхи, но что дальше? Высокий болевой порог обрекает испытуемого на смерть, а это значит, что эксперимент бесполезен. Время, человеческие и финансовые ресурсы, все это было потрачено впустую. Да, наше открытие оказалось бы на помойке и, как и множество других, если бы не силы, за счет которых финансировался этот эксперимент. Они видели в нем большой потенциал и не давали нам остановиться.
В какой-то момент, анализируя, что мы делаем не так и где есть возможность что-то изменить и получить новый результат, я наткнулся на одну закономерность. Участниками эксперимента становились люди из низших социальных слоев. Алкоголики, бездомные, безработные, бегущие от правосудия, от кредитов, от семейных проблем, становились нашей главной целью. Это и понятно. Во-первых, таких людей проще завербовать, ведь они по природе своей авантюристы. Во-вторых, если что, таких людей никто не будет искать. Как мы убедились позже, вероятность таких «если что» была стопроцентная. Такие люди уже сами по себе не держатся за жизнь, и терять им особо нечего. Последствия коррекции мгновенно преумножали их безрассудство, бессердечие и бесшабашность. Это все равно, что преобразить Клима Чугункина в Полиграфа Шарикова, самые скверные качества этих людей утрировались, приобретая крупные извращенные формы. Так какого же результата мы можем добиться с таким материалом? Такой вопрос я задал сначала себе, а потом и своим коллегам. «Алексей Николаевич, а где же взять другой материал?» - было мне ответом. И действительно: социального отброса гораздо проще сделать подопытным кроликом, нежели благополучного человека. Но мне казалось, что я нащупал нить и иду в правильном направлении. Да, найти здравомыслящего человека, который согласится поставить на кон свою жизнь сложно, но теоретически это возможно. Нужно просто понять, кто это может быть? Кто является нашей следующей целью? Он неглуп, он образован, он хорошо воспитан, но все же, что-то мешает достичь ему требуемой иерархии, сделать карьеру, добиться своей цели. Он должен быть чем-то сильно не удовлетворен и за эту неудовлетворенность его можно зацепить. Позже я вычислил причину этой неудовлетворенности. Это должно быть недовольство собой. Наш потенциальный подопечный - мямля и трус, закомплексованный и неуверенный в себе человек. Где его можно найти? На приеме у психолога, в чате, где неудачники клянут судьбу, на мотивационных семинарах. Так через знакомого психолога я нашел Айю. Стива и Владимира мы подобрали в чате, а тебя…надеюсь ты это помнишь. И нашла тебя уже Айя. Теперь ты вспомнил их имена? Айя, Стив! Всего каких-то четыре буквы. - укоризненно качает головой. - Но вернемся к этим трем, что были до тебя. Это был новый виток эксперимента - долгожданный прорыв. Мало того, что эти трое пережили своих предшественников, они стали добиваться успехов на доступных им поприщах. Мы почти не вмешивались в их жизнь, не указывали, какое выбрать направление движения и стезю, они все делали сами и, казалось бы, жили своей жизнью. Но все-таки наши встречи были частыми. Я был их руководителем, наставником, отцом, если так будет угодно. Несмотря на все свои успехи, они знали, кому ими обязаны, и, как благодарные дети всегда возвращались домой. С тобой же другое дело…- его лицо кривится.
⁃ Я оказался неблагодарным ребенком?
⁃ Не-ет - его голова снова вращается подобно башне танка. - Ты не был ребенком. Не в силу характера, или личной неприязни, а только потому, что это был новый виток эксперимента…
⁃ Еще один виток! - вздыхаю, скрещивая руки на груди.
⁃ Да! Находясь в эйфории от предыдущего успеха, мы торопились совершать новые победы. Мы слишком торопились! - он чешет бороздку на гладковыбритой щеке. – Теперь, когда, казалось бы, судьба новых подопечных предрешена и они будут планомерно и не торопясь, двигаться к вершине, мы решили создать более скоростную модель. - Слово «модель» коробит мое лицо, но я не вмешиваюсь, продолжая стоять напротив него и покачиваться с пятки на мысок. - Не то что бы ты показался мне другим, более сильным, более качественным и подходящим материалом, просто я решил изменить подход, концепцию. И все же, забегая вперед, скажу…- подушечка пальца целится мне в переносицу, - ты и в самом деле оказался качественным…
⁃ Материалом?! - хмыкаю я.
⁃ Раз уж мы ведем беседу в боевых стойках, позволь мне называть вещи своими именами.
⁃ Вещи! - я опять снисходительно хмыкаю.
⁃ Итак о концепции. Я решил сделать из тебя блудного сына. Немного воспитать и отправить подальше от отчего дома. Говорят, так дети быстрее взрослеют, а нашей целью как раз было ускорение. Я отправил тебя в Тумайск и намеренно забыл о твоем существовании на три года. И опять мой эксперимент оправдал все ожидания. За эти три года ты хорошо поднялся. Набрал скорость ракеты, пробил стратосферу и устремился в космос. Но…пока ты летал, на земле кое-что изменилось. У тройки успешных подопытных стали появляться проблемы. Так как они появились на свет, почти одновременно, а проблемы были схожими, мы предположили, что это связано с коррекцией. Как ты, наверное, догадался, у всех троих появились проблемы с памятью. Наверное, по началу они были не такими серьезными и наворачивались постепенно, как снежный ком, но мы узнали о них, когда было слишком поздно. Обычно, такие проблемы озвучивают, когда молчать уже невозможно и ты ясно понимаешь, что произошла катастрофа. Легкая девичья забывчивость, перерастающая в заметную амнезию, очень быстро стала приобретать формы деменции. Сначала ты забываешь имена и даты, потом не можешь вспомнить существенных событий, которые произошли буквально вчера, а еще позже ты, открывая глаза с утра, долго не можешь понять, где находишься и кем являешься. Твоя работоспособность, целеустремленность стремится к нулю; карьера, бизнес, дружба, отношения - все это пикирует, подобно терпящему крушение, лайнеру. Ты становишься нелюдимым, не выходишь из дома, не отвечаешь на звонки. Ты пребываешь в постоянном страхе, ведь нет более жуткой ситуации, чем внезапно слетевший процессор. Мы спохватились слишком поздно. В какой-то момент я упустил из виду своих детей - наигранно вздыхает. - Произошла катастрофа, причем она постигла одновременно всех троих. Стив и Владимир погибли с разницей в два дня. Причина смерти - театральная пауза - суицид. Владимир на полном ходу загнал свой Ягуар под прицеп фуры, а Стив выбросился из окна. Как только я узнал об этих смертях, в моей голове мгновенно все сложилось.
Я поспешил найти Айю, слава богу она еще была жива, но ее состояние было плачевно. Она не покидала свой дом уже несколько дней, и когда я туда зашел…- очередной многотонный вздох - первое, что почувствовал это запах. Это был запах берлоги. Все, что отличает человека от зверя, это разум. В Айе его почти не осталось. Если бы я встретил ее где-нибудь на улице, то попросту бы не узнал. Отекшее синюшное лицо, спутанные грязные волосы, прилипшая к телу одежда. Эту одежду она по-видимому одела в последний раз, когда была в уме и так больше ее не снимала. Когда это было? Три - четыре дня назад. А буквально десять дней до этого я видел всех троих. Они были живы, здоровы. Может быть уже тогда существовали какие-то признаки, которые я мог бы увидеть, если бы внимательно присмотрелся. Наверное, они уже были обеспокоены тем, что в их головах все осыпается будто в перевернутой песочной картине, но пытались не подавать вида. Словом, все происходит стремительно. Поначалу медленно раскручивающийся маховик, начинает набирать скорость, которая прирастает с каждой секундой. Твой маховик уже запущен!
⁃ Айя! Что с ней было дальше?
⁃ Я поместил ее в свою клинику, где она до сих пор находится. Мы перепробовали множество методик, и все же нашли необходимую. У Айи устойчивая ремиссия. Она постепенно приходит в себя. К сожалению, это происходит не настолько быстро как процесс деструкции. - улыбается, собирая морщинки во круг глаз. - Это еще один прорыв, мы не можем избежать побочных эффектов коррекции, но теперь научились устранять их последствия.
⁃ Один подопытный кролик спасен и может продолжать участие в эксперименте, - криво ухмыляюсь. - но есть один большой вопрос: восстановится ли он до необходимого состояния, до состояния которое требуется тебе! - небрежно будто лезвием выкидного ножа, тычу в него пальцем.
⁃ На все воля божья! - торжествующая улыбка недвусмысленно указывает, кого он назначил на роль бога. - но тебе не за Айю нужно беспокоиться. Твоя болезнь еще не в такой запущенной стадии и восстановление может пройти достаточно легко. Поэтому я и появился здесь, но вижу, ты совсем не хочешь меня слушать.
⁃ Хм-м…сначала ты говорил мне про новый этап, потом…когда я отказался, заговорил про побочку. Похоже, ты все-таки не оставляешь надежды меня запугать. Но я же уже сказал…
⁃ Запугать?! Не-ет! - водит пальцем из стороны в сторону. - Ты прекрасно понимаешь, что это не шантаж. Первые признаки заболевания налицо. Тут даже ходить далеко не нужно. Стоило мне задать пару вопросов навскидку и все стало ясно. Если ты думаешь, что ты не такой, и твой недуг сойдет на нет, или будет развиваться по-другому сценарию, то глубоко ошибаешься. Есть три прецедента! - выставляет передо мной три пальца, - Три! Даю тебе гарантию, что максимум через месяц будет четвертый. О, кстати, мне пора идти - отодвигает манжету, обнажая позолоченные часы. Чуть наклоняет серебряную голову, разворачивается на каблуках, открывает дверь, на мгновение застывает в проеме. - И не спеши выбрасывать визитку. Пригодится!
ЧАСТЬ 4
1
- Черный человек! - произносит он, растягивая слоги, проваливаясь в букву «Ч» как в яму со змеями. - это был мой черный человек.
⁃ Черный?! Почему черный? - снимаю очки, щуря на него уставшие глаза.
⁃ Черный - это цвет настоящего страха, цвет самой пронзительной и острой боли, это цвет крови смертельно больного человека. Он поселил во мне давно забытый мной страх. Как только дверь за ним закрылась я почувствовал холодок внизу живота. Это забытое ощущение, которое я так ненавидел снова вернулось. Холод поднимался вверх, забивая льдом гортань, заставляя синеть губы, разливался по жилам, словно аммиак. Я словно впал в кому, заморозился.
Когда в кабинет зашел Сахаров, я все еще стоял возле двери подобно ледяной глыбе. Я махнул одеревеневший рукой, делая знак, чтобы он убирался вон, но он все равно успел заметить. Он заметил, что его хозяин в одно мгновение стал слабым. В какие-то считанные минуты, во время посещения этого незнакомца, он превратился в сдутый шар. Из него будто большим насосом в один момент выкачали всю силу, оставив только жалкую оболочку. Александр, наверное, еще только спустился вниз на лифте и садился
