Дела давно минувших дней или путешествие в историю в поисках первых русичей.

омываемый этим озером Меотидой и рекой. Некоторые называют эту реку Гипанисом, подобно реке у Борисфена".
  Ну, чем вам не "остров русов"? А ведь речь идет о Таманском полуострове. Он и в море, и окружен озером, и рукав реки есть, и хазары с аланами рядом, и отсюда можно запросто плавать в Хазарское море. Вдобавок ко всему этому, Таманский полуостров именуется островом и в "Житие Феодосия Печорского", где так прямо и сообщается, что "великий же Никонъ отъиде въ островъ Тьмутараканьский", и именно тут, скорее всего, и находилась та земля, откуда русь пришла в Киев, а до XII века находилось русское княжество Тмутаракань. Хотя, на первый взгляд, и если откинуть вышеописанные события, в позднеантичной и раннесредневековой Европе, совсем непонятно, откуда здесь взялась русь, и почему именно с юга, а не с севера в Киев явились первые русичи. Из описанных выше взаимоотношений русов и славян ясно, что русь и славяне - это совсем не одно и то же. По мере усиления экспансии славян на юго-восток Европы, русь даже ведет с ними войну, о чем свидетельствует все то же анонимное сочинение "Муджмаль ат-Таварих", в котором рассказывается о том, как "Славянин пришел к Русу, чтобы там обосноваться. Рус ему ответил, что место тесное (для двоих). Такой же ответ дали Кимари и Хазар. Между ними началась ссора и сражение. Славянин бежал и достиг того места, где ныне земля славян. Затем он сказал: "Здесь обоснуюсь и легко отомщу".
  Но земли с нормальными, по тем временам, условиями для жизни, не хватало не только славянам. Надо заметить, что во время разложения родоплеменного строя, когда на смену военной демократии стало приходить общество классовое - строй, в котором власть и имущество стали сосредотачиваться в руках определенного круга людей и передаваться по наследству, у всех народов, пришедших к этому периоду развития, наблюдается одна закономерность. Это тенденция отпочкования, которую можно образно назвать "законом пчелиного роя". Кто занимался пчеловодством, тот знает, что в улике может жить только одна пчелиная семья и только одна пчеломатка. Но когда семья слишком разрастается - матка производит еще одну матку-королеву, которая, окрепнув, уходит из улья, уводя с собой рой молодых пчел, восстанавливая таким образом жизненное пространство, необходимое для нормального существования основной семьи, а молодая пчеломатка подыскивает для своего роя новое место. Нечто подобное происходило и у людей при образовании классового общества. Группа людей, чаще всего это была молодежь, возглавляемая каким-нибудь прославившимся вождем, а, иногда, и одним из сыновей короля, покидала родной город или королевство и переселялась, иной раз, за десятки и сотни километров от метрополии. Так образовались греческие города- колонии, так пришли в Украину и Анатолию в III веке до н.э. кельты. Но по мере прироста населения планеты, (так, по расчетам специалистов, в VIII-V тысячелетиях до н.э. на Земле жило 5-10 миллионов человек, к 1000 году до н.э. - около 100 миллионов, а на рубеже нашей эры - 250-350 миллионов человек) переселения сравнительно небольших групп людей, т.е.части племени, стало делом весьма проблематичным. Ведь, несмотря, казалось бы, на необъятные просторы нашей планеты, в те годы мест, по-настоящему пригодных и способных прокормить определенное количество людей, было не так уж и много. Вот потому-то каждое племя или союз племен имели свою территорию, чаще всего ограниченную природными рубежами, это могла быть река, лес, горы или еще что-нибудь в этом роде и потеря (утрата) этой территории, как заметил еще Тацит, была равносильна гибели племени. А по мере выделения из общины племенной знати, им ввиду каких-либо особых заслуг выделялись в личное пользование участки из общинных земель, которые те, в свою очередь, старались всячески расширить, но сделать это, в особенности на первых порах, было не так то просто. Первая знать, будь то старейшина или князь, еще были, все же, вынуждены прислушиваться к мнению большинства, а посему посягнуть на общественные земли не смели. Следовательно, их нужно было отнять у соседей, ведь семья такого частника все время росла, и делить хозяйство между новыми членами семьи, означало все нажитое пустить на ветер. Но организовать завоевательный поход в соседние земли и, тем более, удачно его совершить, мог тоже не каждый. Поэтому наследство чаще передавалось одному человеку. Как правило, старшему сыну, который обязан был проявлять заботу об остальных членах семьи, которые хоть и считались отпрысками знатного рода, но по смерти родителя, полностью зависели от старшего брата и, зачастую, не имели за душой ни гроша. С детства всем известная сказка Шарля Перро "Кот в сапогах", где старшему сыну досталась в наследство мельница, среднему - осел, а младшему - кот, как раз и отражает то, о чем писалось выше. Зачастую, младшему сыну даже не находилось места в доме родителя, и приходилось самому искать средства для выживания. У кочевников Азии такие отверженные назывались "людьми длинной воли". "Людьми длинной воли" могли оказаться отпрыски даже из самого знатного рода. Одним из ярких примеров таковых, может быть сын вождя одного из крупнейших монгольских племен Есугей-багатура, отравленного татарами; правнук Великого общемонгольского хана Хабула, - будущий потрясатель вселенной, известный всему миру, Чингисхан. Оставшись сиротой после смерти отца и покинутый на произвол судьбы родственниками и соплеменниками, он все же сумел, собрав вокруг себя таких же отверженных как и сам, захватить верховную власть среди монгольских племен, практически полностью уничтожить татарские племена и... Впрочем, повествование об этой яркой исторической личности должно занимать не одну страницу, а так как в общих чертах о жизни и делах Чингисхана знают все - вернемся к нашей теме.
  Представителями "людей длинной воли" в Северное Европе можно считать викингов. Как известно, на Скандинавском да и на Ютландском полуостровах, военная демократия существовала до самого конца I тысячелетия н.э. И, хотя, к концу тысячелетия у народов Скандинавии уже появилась своя элита в лице местных князей (конунгов и ярлов), все же жизненно важные проблемы, законы и спорные вопросы разбирались на общенародном собрании - тинге. Несмотря на всемирно известную славу викингов, как превосходных воинов, все же большинство жителей Скандинавии были тружениками - земледельцами, судостроителями, ремесленниками. И хоть как свободные общинники, они, как и викинги, носили оружие и, если надо, умели пустить его в дело, но все же это были люди мирного труда и грабительские набеги и войны их привлекали не очень. Зато, по уже известным причинам, викинги и свободные ярлы, без войны существовать не могли. Им было наплевать на то, что их сородичи не желают обострений с соседями и отдают предпочтение торговле, а не войне и грабительским набегам. За неисполнение законов и постановлений тинга, некоторые викинги подвергались преследованию со стороны своих же соплеменников, но покрываемые ярлами, желающими иметь в своей дружине хоть и отпетых головорезов и грабителей, но отличных и преданных воинов, продолжали заниматься своим пиратским промыслом. Это были настоящие волки. А волки, как известно, не охотятся рядом со своим логовом. Поэтому, такие "волчьи стаи" стали настоящей бедой для соседних народов. И, хотя историческая традиция считает началом пиратских набегов викингов 8 июня 793 года, надо думать, что такие набеги происходили и раньше, и первое нападение было совершено не на монастырь Линдисфарн, а на одну из прибрежных деревушек, которые, как при кельтах, так и после захвата Кельтики германскими племенами, продолжали называться кельтским словом vici (вики). Именно эти вики и подверглись в первую очередь набегам первых, еще немногочисленных по своему составу, банд скандинавов. А в связи с легкостью и практически безнаказанностью таких набегов, желающих в них поучаствовать, становилось все больше и больше. Затем объектами нападений стали более крупные поселения, монастыри, города и даже целые королевства, а вскоре, и вся Западная Европа стала молить Господа, чтобы он избавил их от яростных набегов норманов. Но несмотря на то, что в VIII веке набегам подвергались уже не только деревни (vici), а в IX веке у городов Франкского королевства и Англии появились не отдельные корабли, а целые флотилии нороманов, - эти пиратские экспедиции у самих скандинавов продолжали называться походами на вик (т.е. на деревню) или виками, а участники таких походов стали известны во всем мире, как викинги. Но перед тем, как перейти к окончательному ответу на вопрос, как появилась русь на юго-востоке Европы, давайте еще раз обратим свой пристальный взгляд в Европу первых столетий нашей эры, во времена романо-германизации Западной Европы и "краха" культуры кельтов. Принято считать, что после победоносных войн Цезаря, Галлия все больше и больше подверглась влиянию римской цивилизации, а с усилением натиска германских племен слилась с родственной ей культурой германцев и, растворившись в массах германских племен, народ кельтов прекратил свое существование, как этнос. Но только все это далеко не так. Во-первых, как уже отмечалось, культура кельтов, практически, ничем не уступала в своем развитии римской, а кое в чем, возможно, даже и превосходила ее. Так что здесь речь идет скорее не о подавлении одной культуры другой, более развитой, а, скорее, о встречном, взаимном проникновении культур, хотя, несомненно, римляне, как победители, здесь были первыми и их гигимония тут неоспорима. И совсем уж нельзя говорить о близости и родстве культур кельтов и германцев. Ведь германцы отставали в своем развитии от кельтов, как минимум на пол тысячелетия. В самый расцвет культуры кельтов с V по I век до н.э., когда у кельтов уже существовала королевская власть, в землях кельтов процветали города, а общество галлов давно носило классовый характер, - германцы жили еще в каменном веке. О каком родстве или близости культур может идти речь, если к концу прошлой эры, в германских племенах только начала вступать в силу военная демократия. Другое дело, что германцы быстро восприняли римско-кельтскую культуру, а заодно, очевидно, и язык других, более развитых народов. Так, норвежцы уже в 780 году, захватив Шотландские острова и около 830 года Ирландию, где, как известно, еще в те годы жили кельты, по утверждению О. Прицака "уже во втором и третьем поколениях на кельтской земле ...- были двуязычными". Именно быстрым восприятием языка германцами соседних народов можно объяснить и замеченный еще М. В. Ломоносовым парадокс, что: "в Германии баварский крестьянин мало разумеет мекленбургского, или бранденбургский швабского, хотя того же немецкого народа". Кстати я, например, никак не могу понять, почему язык кельтов считается "мертвым", а вот германский - нет. Кто знает язык прагерманцев, язык суехан, ваган, дейчей? Я думаю, что подлинный - не знает никто. А ведь это именно они пришли в Кельтику, которая после их прихода стала называться Германией. Что интересно, ведь аналогичный