поинтересовался писатель.
- Очень неплохо,- подвел черту Петр и встал, потягиваясь.
В этот момент висельник пошел в свою клетушку и зашуршал одеждой, зах¬рипел, задрыгал ногами. Стас испуганно посмотрел на разминающего мышцы Петра, на писателя, на слушателей, внимавших лектору, на попа. Но никто не отреагировал на страшные звуки из клетушки.
Писатель неприязненно дернул верхней губой и бросил:
- Он каждый день вешается: ищет ту секунду, которая отправит его на тот свет.
Стас непонятно покрутил головой, потрогал свою шею и прерывисто вздох¬нул.
А Петр, подойдя к бетонной стене, сам не понимая, что делает, слегка стукнул кулаком по бетону. Раздался слабенький гул. Он стукнул сильнее, породив более громкий звук. Но боли не почувствовал, будто его правая рука была из железа или из того же бетона. Тогда Петр со всей силы врубил по стене и провалил ее сантиметров на десять. Грохнуло довольно прилично. А бетонная перегородка пошла трещинами, с нее посыпались осколки и пыль. Немного поколебавшись, бетонная плита с шумом осела, открыв темный зев в соседний подвал, перечеркнутый арматурными прутьями.
И только сейчас Петр заметил, что в подвале воцарила полная тишина. Александр прекратил читать лекцию. Все взгляды были устремлены на него. Он неопределенно дернул плечами и будто оправдываясь, сказал:
- Подарочек от чужака,- медленно прошел к своему стулу, под молчаливым сопровождением десятков глаз и уселся:- И зачем мне сейчас этот подарок?- Будто сам у себя спросил Петр и уткнулся лицом в лежащие на столе руки: его время приближалось. Он скоро должен был отключится.
Обитатели подвала молча вернулись к своим делам. А поп запоздало пе¬рекрестился и промямлил:
- Чур меня!.. Чур!..
Петр стал каждый день с утра как на работу ходить в НИИ и осваивал компьютер. В полдень они бежали с Александром в дальний конец длинного ко¬ридора в столовую, быстро обедали и вновь возвращались в лабораторию. Петр понимал, что Александр спешит, хочет успеть сделать как можно больше, прежде чем без предупреждения окажется в нормальном времени. Но не понимал другого, для чего эти наработки нужны, поэтому напрямую поговорил с Тере¬ховым.
- Ну что ты гонишь, как на стометровке? Все равно твое новое мировоз¬рение и новый подход к возникновению и развитию вселенной никому не нужен.
- Они понадобятся позже!- азартно говорил Александр:- Может быть когда меня уже не будет.
- Да ладно тебе!- не верил Петр:- Я долгое время провел в библиотеках, прочитал множество книг и журналов и знаешь сколько там видел новых подхо¬дов к другому пониманию структуры вселенной? И ни одно предложение не было использовано: специально прослеживал это, по более поздним изданиям. Все академики и профессора заняты сиюминутными проблемами, желают лишь выпя¬титься и подскочить выше соседа, а на новое им наплевать!
- Я знаю!- зло огрызался Александр:- Но это не для них, а для тех, кто придет вместо них.
- Точно такие же паразиты лезущие по костям товарищей наверх.
- Ты не прав! Ты пессимист.
- Возможно,- соглашался Петр:- Но знаешь, как точно подмечено людьми, что нынче оптимисты изучают английский язык, а пессимисты конструкцию ав¬томата Калашникова. Я отношусь ко-вторым. Думаю, что мир катят в бездну. Он не катится, а его катят те, кто залез на гору костей собратьев и кричит оттуда о гуманизме, о всеобщем мире и благоденствии. И все эти блага они получат, когда пойдут за ним.
- Перестань меня расстраивать,- попросил Александр:- Я и так выпадаю из графика и не составил сегодня положенные двадцать килобайт программы.
Петр замолчал, балуясь с детской игрой "Тетрис", где нужно было скла¬дывать по горизонтали различной формы фигурки, а не убивать из лазеров встречных и поперечных. Он знал какую программу составляет Александр, каж¬дый день по двадцать килобайт, или почти по десять листов текста.
Эта программа на несколько мегабайт должна была просчитать основные параметры возникновения и развития нашей вселенной с новым началом, минуя сингулярность, или Большой взрыв сверхсжатой материи из мизерной точки. Запись программы не сохранялась и поэтому Александр начинал день с восста¬новления набранного раньше и прибавкой сегодняшнего. При этом он все запо¬минал, повторяя и повторяя все с начала, думая, что запомнит всю программу к тому моменту, когда выскочит из временной петли.
Терехов хотел опровергнуть общепринятую парадигму возникновения нашего мира. И не просто высосанными из пальца идеями, а при помощи уже имеющихся проверенных и доказанных фактов, которые он рассматривал совершенно с иной точки зрения, нежели это делают ученые.
"Бог ему в помощь,- думал Петр, укладывая на экране дисплея неудобный крест в заранее подготовленную лунку.- Ничего у него не получится. Зря только силы тратит."
Вечером они ехали в подвал, где Александр закреплял наработанное днем, читая лекции, а Петр сидел за столом со Стасом и в полуха слушал оратора. Иногда к ним подсаживался писатель и рассказывал новый сюжет. Петр радо¬вался за него: с каждым разом сценарии становились все круче и заумнее, что нравилось читателям. Но даже если бы автор начал писать сейчас и мог продолжать свое творчество тысячи лет, с условием, что все вчерашние руко¬писи были бы целыми, не исчезали бы, то все равно ему не успеть переложить на бумагу и десятой доли того, что он наговорил за столом в подвале.
Стас был доволен своим положением: он каждый день мотался к бабке и копал ей огород. Вот уже третий месяц один и тот же огород. И был рад это¬му. Петр его понимал: человек отрабатывал свои грехи тем способом, которым умел. Стас с гордостью показывал в первые дни кровавые мозоли на руках, от лопаты. Потом как-то повзрослел, даже возмужал, стал степенным и спокой¬ным. Петр ему где-то завидовал, но не до такой меры, чтобы отказаться от своей жизни, от своих грехов.
Но однажды утром ему вдруг захотелось узнать: как живет полковник ми¬лиции Виктор? Неужели у него все наладилось и он живет как нормальный че¬ловек.
В дежурной части двадцать второго отделения милиции Юго-Запада Петру сказали, что полковник Востряков на выезде, будет к обеду. Петр решил ждать, хоть до вечера. Дежурный, старший лейтенант милиции, и помощник, сержант, косо посматривали на него из-за остекленного ограждения, но ниче¬го не говорили. Днем дел у них было немного, это Петр знал из прошлой практики.
Около часа дня в вестибюль ворвался Виктор и стремительно направился к лестнице на второй этаж, не обращая внимания на вскочивших и отдающих честь дежурных.
- Ну что же вы его не перехватили?- с сожалением спросил старший лей¬тенант, не решаясь звонить в кабинет начальнику.
- Крут?- догадался Петр.
Старлей неприязненно дернул бровями и поднял трубку. После некоторых колебаний, начальник отдела согласился принять посетителя.
Пройдя в сопровождении стройненькой секретарши за толстые двойные две¬ри, покрашенные под красное дерево, а возможно и на самом деле они были из красного дерева, Петр ступил на ворсистый серый ковер в просторном кабине¬те, с огромными окнами. У дальней стены за коричневым массивным столом восседал Виктор и пристально рассматривал посетителя.
Когда секретарша вышла, Петр с надеждой спросил:
- Неужели не помнишь?
- Не имею чести!- резко бросил Виктор.
Глядя в его прищуренные со злым огоньком глаза, Петр понял, что он стал хуже, чем был. Петр знал взгляд убийц, которые только-только смыли кровь со своих рук. У Виктора был именно такой взгляд. И Петр разозлился: за что собственно он страдал из-за этого человека, которому нужно было от¬маливать грехи как толоконному лбу - вечность!
- Хорошо,- негромко бросил Петр.- Давай прокатимся к окружной дороге,- и он сказал, к какому именно месту.
Лицо Виктора на миг перекосилось, то ли от страха, то ли от злости. Немного подумав, он согласно кивнул головой. Они молча вышли из отдела ми¬лиции, сели в служебную "Волгу" и включив мигалку, полковник помчался сквозь плотные потоки автомобилей к окраине города.
Они остановились там же, где в прошлый раз. Петр не торопясь шел впе¬реди, к тому месту, где Виктор "прикопал" парня и беременную девченку. Не доходя десяти метров до могил, Петр услышал едва заметный в сквозь шум листвы щелчек предохранителя, но не обернулся, обозлившись еще больше.
Выстрела он не слышал. Страшный удар по затылку бросил его на землю, в серый туман. А за серым туманом растекался яркий белый свет. Но он не сле¬пил, а притягивал. В этом белом свете Петр увидел глаза, он не знал сколь¬ко их, и услышал голоса:"Ты все сделал правильно",- донеслось до его слуха из невообразимо чудовищной дали, и глаза уплыли.
Проснулся в кровати. Провел ладонью по груди и немного удивился: пото¬му что лишь слегка вспотел. Раньше после смерти ему было хуже.
"Начинаю привыкать,- усмехнулся Петр.- Не радуйся: то ли еще будет,- сказал ему один голос.- Плюй на все и береги здоровье!- посоветовал дру¬гой.- А я бы на твоем месте поостерегся",- пробормотал третий. Чего нужно было остерегаться, голос не пояснил.
- А! Идите вы все знаете куда?!- с усмешкой сказал Петр, откидывая одеяло и направляясь на кухню, кипятить чайник.
- Куда?!- спросили сразу все три голоса.
- А все туда же!- снова усмехнулся Петр, устанавливая чайник на плиту.
- Ты не забывай, что мы твои ангелы-спасители...
- Вот и спасайтесь сами,- посоветовал Петр.- А я как-нибудь сам разбе¬русь,- и с неприязнью добавил:- Ни черта вы в современной жизни не понима¬ете! Суетесь с древними мерками, с самыми дремучими, от первобытных лет.
- Мы вывели людей в люди!- возразили сразу три голоса.
- А кто вас просил?- поинтересовался Петр:- Сидели бы мы сейчас на пальмах и ели бананы, без всяких государств и денег. Идите к черту!..
Голоса обиделись и уплыли куда-то вглубь.
- Тоже мне, учителя нашлись!- раскипятился Петр:- Хороши же вы, после драки кулаками махать! А вы остановите человека до того, как он согрешит, совершит античеловеческий поступок! Вот тогда честь вам и хвала!
- Силы не равны,- донесся из глубины голос.
- Вот и я о том же!- начиная остывать, бурчал Петр, снимая закипевший чайник:- Советы ваши ни к черту не годятся. Остановить вы никого не може¬те. Тогда отдыхайте: встретимся по ту сторону черты...
- Резвые вы больно получились,- жалобно произнес голос из еще большей дали. Петр понял, что они теперь будут только наблюдать, не вмешиваясь. Ему это понравилось и он усмехнулся. Настроение улучшилось и он дурашливо заорал вдруг всплывшую из прошлого песню:
Ты не радуйся змея,
Скоро выпустять меня:
Остру бритву наточу
И пойду тебя по городу шукать,
А потом обрею наголо всею!..
И тут он вспомнил о Стрельцовой: выскочила она из кольца, или продол¬жает сидеть в одном дне и в коттедже.
- А что?- буркнул Петр, заправляя заварник:- Чем я плох?- не торопясь подошел к волнистому зеркалу на стене, оставшемуся от прежних хозяев и ос¬мотрел себя: всклокоченные волосы с признаками седины, сизые глаза, нос несколько большеват, но есть и больше и ничего, живут. Нормальный подборо¬док, сильная шея и довольно крепкое, даже накачанное, тело. Мужчина в расцвете сил.
Петр подтянул трусы и пробормотал:
- Мужчина хоть куда!.. Вот сегодня и наведаемся.
Усаживаясь в машину он прикидывал,
