Цунами тоталитарной идеологии

переживших чертово смутное время людей были, затем без тени стеснения сходу так загнаны в узкие клетушки общих квартир, и судьба их тогда стала именно общей и совершенно, до чего совсем безрадостно серой.
А вот коли все, то чисто внутреннее ощущение свободы было как-никак вовсе неразрывную нитью разом увязано именно что со всем тем самым уж исключительно неспешным освоением гигантских новых пространств, то вся та откровенно лихая, чисто первоначальная дикость со временем весьма неизбежно полностью отомрет.
Ну а сколь еще всеобъемлющее чувство собственного достоинства и независимости ни от кого в тех людях останется уж буквально навеки.
И в этом и есть та принципиальная разница между США и Советской Россией.

176
И речь тут и близко уж не идет о неких тех, считай генетически исконно прогнозируемых душевных качествах, а как раз о том самом месте, где человек вырос и из года в год постепенно взрослел.
Причем тот негр из дебрей Африки, что был бы по всем тем самым надлежащим правилам на деле так усыновлен четой выдающихся профессоров Гарвардского университета, выросши в тех вовсе иных условиях, может, и сам, в конце концов, станет тем до чего и впрямь именитым профессором.
Ну а коли бы этой паре явно уж сподобилось ради чистого эксперимента бессрочно спровадить родного сына вместо негра в Африку, то вот и оказался он столь откровенно вросши корнями в ту напрочь отдаленную от всякой цивилизованности примитивную действительность, разве что никак непривычным по цвету кожи крайне необразованным и вполне естественным ее обитателем.
Причем данному белому человеку будут весьма вдоволь присущи все те неизбежно свойственные всем ее черным жителям дремучие суеверия и предрассудки.
А о чем это нам вообще, собственно, весьма непосредственно уж еще говорит?
Наверное, прежде всего о том, что на первом месте непременно долженствует присутствовать именно воспитанию личности в духе самых передовых (но никак не бредовых) идей и как раз, поэтому царские прислужники столь уж до чего безмерно всего того сколь еще вот всегда опасались.
Однако те же декабристы — это только одна та развесело прекраснодушная, а то и попросту в дупель пьяная рать, зарвавшаяся аристократия, они не страну захотели и впрямь как есть немедленно освободить от ига сурового тиранства, а чисто вот самих себя более чем сходу вознести на ее доселе весьма почетное место.
То есть, вполне может, и стали бы они, затем править хоть чуточку на деле мудрее, однако для всего того им, пожалуй, надобно было, как следует со своею светлой головой поболее здраво дружить, идиотских представлений до чего помпезно никак не устраивать, а тихо, втайне творить всецело зловещий (для самодержавия) заговор.

177
Да и, кстати, самую настоящую пользу от всяческой насильственной смены власти если и будет хоть какой-либо смысл некогда так еще ожидать, то ведь разве что коли нечто подобное и вправду, затем на деле предстанет именно в виде очень даже относительно малого переворота с самым ничтожнейшим минимумом человеческих жертв.
Ну а в свете немощно униженных заискиваний пред святыми заблуждениями, что были весьма явственно ориентированы разве что на самое спешное достижение всеобщего блага одна та безнадежно безвинная кровь сколь безудержно затем и польется сплошным и непрерывным потоком.
Причем будет нечто подобное продолжаться именно что вплоть до тех самых времен, пока не закончится «оттепель» ярой анархии, и мирные воды житейского быта не повернут все и вся на те на редкость издревле еще вполне естественные круги своя.
И именно таковым оно буквально сходу разом и станет после всех тех непомерно ужасающих и чрезвычайно отягощающих довольно многие души общественных потрясений.
Ну а также и всех тех совсем ведь немыслимо бесконечных, бессмысленных и напрасных человеческих страданий.
И дело полностью ясное, поток обезличенной ненависти сколь сходу смывающий буквально-то все, что даже и ненароком могло на самом деле оказаться даже и незначительно хоть как-то связано с тем не столь отдаленным ныне навек отринутым прошлым, только лишь и поспособствует хаосу всеобщего разобщения.
Ну а потому и будет ему тогда суждено породить во всей стране бескрайнюю разруху и явно так вовсе ничего кроме нее.

178
А действительно уж вполне полноценно видоизменить весь облик своей страны к чему-либо безупречно наилучшему, можно было разве что только при помощи новых законов, в которых черным по белому и впрямь-таки окажется до чего четко и ясно более чем подробно расписано и указано, чего это будет грозить всякому тому, кто их соблюдать и близко-то совсем явно не станет.
А, кроме того, и вполне долженствует быть всему тому довольно строгому и неотступному надзору за их самым неукоснительным и неотступным чисто ведь, считай исключительно же повседневным их соблюдением.
И все это как раз потому, что коли ныне существующее общество и будет возможность довольно-то порядком некогда переменить к чему-либо значительно лучшему, то уж как-никак, а тому сможет еще поспособствовать разве что одна та безупречно широкая когорта людей, что будет до чего четко и слаженно действовать чисто политическими и законодательными методами.
Однако же при этом ничего подобного и близко так не сможет хоть как-либо произойти разве что в связи с деятельностью тех самых молодчиков, которые довольно-то слащаво и тщательно на одних тех чеканно праздных словах и вправду займутся яростным вычищением всех тех гниющих миазмов общественно быта.

179
Да и всяческое как есть беспардонно же насильственное выведение масс к свету из глубочайшей тьмы веков никак не более чем исключительно нелепая попытка включить прожектор и осветить путь для тех, кто всю свою жизнь прожил в гиблой полутьме.
И ведь, понятное дело, что нечто подобное может привести только-то к тому, как есть безупречно обратному конечному результату.
Раз уж всякому тому простому народу даже и при всем том чисто внутреннем к тому желании и близко не перемениться ко всему тому наилучшему, если он именно что издревле привык жить по всему тому раз и навсегда всецело устоявшемуся веками укладу.
Причем кое-кому и по сей день явно же грезиться, что, на редкость уверенно добиться наиболее наилучшего понимания светлых истин серыми и никак необразованными массами можно будет разве что единственное, так именно при помощи средств совсем недвусмысленно насильственного характера…
А между тем это и близко не более, нежели чем та самая отъявленная блажь всяких прекраснодушных идеалистов, что всегда как жевали, да так и по сей день, до чего чувственно всласть жуют всяческие книжные иллюзии.
Ну а еще и мечут при этом яростными очами дикие молнии буквально во все, что у них где-либо вполне только вокруг.
Простой человек, он уж на всем этом белом свете живет разве что, руководствуясь наиболее элементарным житейским умом, а весь тот необъятно широкий мир благих фантазий для него вообще попросту вовсе совсем нисколько не существует.
И всякая философия для него не более чем чей-то исключительно чужой способ тупо и бесполезно почесать языком, а потому его никакими пламенными речами не завлечешь и впрямь-таки еще разом начать строить новую жизнь на точно том же старом его горбу.
То есть, хотя вся та марксистская тягомотина в течение первых десятилетий и вызывала в толпе до чего дикий восторг, однако при этом никак ведь нечто подобное абсолютно не касалось какого-либо чисто уж личностного людского обустройства.
Да и вообще всеми вот силами разом пытаться извлечь простой люд из всей той безупречно насущной для всего его ума серой повседневности попросту и близко так явно никак вовсе не стоит.
Поскольку нечто подобное может само ведь собой весьма вот неизбежно и вправду более чем незамедлительно напомнить именно ту ситуацию, когда наспех вытащенную из ее родной стихии рыбину, совсем невзирая на весь ее внешний вид, попросту сходу попробуют приучить дышать в той исключительно чуждой ее жаберному дыхательному аппарату безводной среде.
А человек – он, в точности, как и рыба, любит, куда разве что поглубже уйти в свои собственные дела, а интересы общественные ему далеко до фонаря.
Так что когда на всех тех фонарях начнут по ветру в ряд раскачиваться все те, кто новую власть в штыки принимает И ДАЖЕ ОСМЕЛЕВАЕТСЯ ей на редкость беспардонно вот всячески возражать…

180
Нет, именно тогда весь тот простой народ от подобного рода дел разве что более чем многозначительнее сходу уйдет в то чисто свое собственное и неизменно, как есть до чего простецки совсем же всецело до конца чисто житейское…
Нет, и близко не доведется простому народу посредством всех тех отчаянно смелых революционных нововведений и вправду вполне полноценнее начать, куда значительно поболее печься о неких тех чисто абстрактных общечеловеческих интересах.
При том еще самом явном отсутствии всяческой той хоть сколько-то достойной подобного определения оппозиции они и вправду на деле уж станут всяческим тем наиболее простым людям значительно поболее весьма откровенно безразличны.
А потому и сущая апатия отныне уж будет на редкость отъявленно всегдашне сопутствовать буквально-то всем действиям рабочего люда коли окажутся они так или иначе сколь конкретно увязаны со всем тем чисто внешним преображением всего того именно что от века никак не небесах, а на грешной земле существующего бытия.
Да вот, однако, кое-кто более чем всенепременно живет никак не в мире вполне житейских вещей, а именно потому он весьма глубокомысленно разом и развивает заоблачные планы вселенского преображения всего рода людского.

181
И это, строго говоря, сколь осатанело порочное начинание и было более чем сходу превращено большевиками в некое широкое строительство, которому вовсе уж не было конца, но при этом почему-то при нем все только лишь разве что разваливалось и разваливалось.
Правда те чисто внешние формы были достаточно же величественны, однако то, что являлось наружным и внешним было разве что одним лишь каркасом и явно предназначалось совсем не для счастья всего человечества, а разве что для самой полновесной масштабности чудовищно огромной империи.
А тем еле живым людям разом ведь предлагалось доблестно выковыривать мякиш из заплесневелой хлебной корки.
Народ оказался зверски загнан в загон до чего беспутной же идеологии, и она оказалась липкой, словно банный лист, а потому и по сей день она пусть и издали, но точно также и правит бал.
Большевики оказались ловкими кукловодами серых масс, ну а потому уж изумительно сходу они воплотили во все те бытовые реалии жизни яркую и чисто плакатную бутафорию, от которой всякому простому человеку вовсе и некуда было затем, собственно, деться.
Те люди предстали тогда заложниками системы, в которой для любого человека, как в карточной колоде было положена именно своя масть и любые заслуги перед отечеством совершенно ничего тут совсем не меняли.
Причем для всех и каждого у данной системы было вполне заранее предназначено лично свое до чего только узкое место.
Ну а следовательно фактически каждому и должно было играть свою