Цунами тоталитарной идеологии

что те еще чисто досужие домыслы целиком состоявшие из чего-либо вроде бы ведь давно весьма так полноценно назревшего.
Да вот однако только-то и являющегося неразрывным целым со всею той чудовищной нежитью пространно книжного быта.
И уж, ясное дело, все те прекрасные мечтания там и сям встречающиеся посреди  широченных просторов всякой ведь никак не в меру восторженной литературы не более чем яркие контуры грядущего всеобщего счастья, и реальность их зыбка, ирреальна и полностью ныне всецело же призрачна.
Поскольку коли и доведется ей жить и вполне полноправно здравствовать, то разве что лишь в том одном весьма необычайно возвышенном и чрезмерно воспаленном воображении всяческих до чего слащавых и праздных мыслью бородатых мечтателей.
А реальная жизнь она всегда имеет чисто свое давно устоявшееся русло и если и впрямь изловчиться его ведь как-либо переменить то это как раз вот тогда только и всего, что та еще бешеная река людских страстей попросту разом напрочь снесет все платины былой и весьма застарелой косности.
Ну а вслед затем как и само собой разом понятно сколь безудержно она зальет ближайшую и дальнюю округу совершенно же вовсе напрасною алую кровью.
Нет, никак никогда не оросит она безмерно обширные пространства всею той целебной водой вполне еще всецело способной на деле очистить весь же лик ныне как есть сколь многолико существующего общества.
А то самое так настоящее лучшее будущее строится в тишине и покое общего людского согласия, а война классов — это стихийное бедствие, разрушающее сами основы безупречно здоровой системы экономических взаимоотношений…
А тот вполне же разумный подход требует тех еще принципиально иных решений, нежели чем были те разве что лишь как есть так разом уж продиктованные одним лишь, тем весьма вот неуемно острым чувством явной несправедливости нынешнего обустройства современного общества.

187
А между тем на редкость бравым и верным шагом идти к доподлинно иным реалиям исключительно уж иного бытия, более чем и впрямь-то будет возможно, разве что как есть беспрестанно и повседневно так и возясь при этом в той до чего отчаянно вязкой глине общественного быта.
Однако при всем том без какой-либо совершенно особой надобности вовсе уж никак и никому не должно бы обагрять свои руки ни в чьей напрасной крови.
Поскольку всеми теми более чем безупречно суровейшими методами наведения порядка в сфере политической и социальной разве что лишь всеми-то силами только и возрождаешь вроде бы давно на наш сегодняшний день навеки нынче вконец будто бы минувшее прошлое.
Причем восстают из гроба именно те как есть наиболее наихудшие и изуверские его черты, сходу же консолидируя внутри самих себя все то наиболее мерзкое, что когда-либо и вправду вот на деле знавало все, то безмерно разноликое человечество.
И ведь те самые за долгие века весьма так основательно насиженные места бывших тиранов буквально сразу занимают люди исключительно на редкость наиболее во всем безнадежно уж не в меру истинно так наихудшие.
Причем даже коли и вправду не дать им сколь сходу захватить главенствующие посты, это все равно мало бы в чем действительно так могло всем, тем трудящимся массам хоть сколько-то на деле во всем так реально помочь.
Нет уж и близко никак не в связи со всеми теми революционно бредовыми миражами всякий простой люд и впрямь-таки мог бы давно уж начать действительно жить совсем так иной лучшей жизнью.
Причем речь тут вообще никак не идет о личных свойствах характеров тех или иных узколобо восторженных деятелей совсем наспех же совершивших, тот до чего безумный переворот разом сместив все акценты в одну только сторону донельзя догматичной категоричности…
Причем само наличие тех или иных фигур во главе всего того невероятно мощного восстания вообще так нисколько никак было ведь абсолютно неважно.       
Раз уж никак не смогли бы люди даже и вполне задушевно достойные без года неделя сколь еще смело занять места всех тех современных политиков и совсем бы при всем том сходу не упасть в липкую грязь безнадежно же мерзкой политической жизни. 
Ну а вследствие этого у кого угодно вовсе не было шанса нисколько ведь явно совсем так не замараться во всей той на редкость напрасной, осатанело бессмысленной крови.
Да и вообще аскетически устремленные в светлые дали грядущего морально слепые фанатики никак уж не преуспевают в деле управления всеми теми самозабвенно самодостаточными людскими толпами.
Однако как-никак, а до чего основательно именно эти люди и впрямь-таки более чем поспешно же стелют крутой настил, по которому затем и вздымаются на искусственное возвышение те самые отъявленно мерзкие ничтожества.
И это как раз они в свое личное светлое будущее сходу вот отправятся, сколь откровенно при этом топча цветы всяких возвышенных душ.
Ну а заодно и кося направо и налево, словно бы ту еще траву всяческие для них на редкость мелкие и большие всходы той самой, как она только есть праведной, а впрочем подчас и вовсе неправедной жизни.
Причем до чего толково и беспощадно разом уж растоптать былую и зрелую духом респектабельность вполне ведь, как есть на деле никакого особого труда явно так не составит.
Да только уж планомерно построить нечто новое это, и есть задача упорного труда многих и многих поколений учителей, что и впрямь-таки будут разом должны в течение невообразимо же долгих и трудных тысячелетий в поте лица своего постепенно так разом создавать все условия для самого явственного преображения к чему-либо непременно же лучшему крайне простодушного лица всего народа.
Ну а то самое отчаянно рьяное вытравливание во всяком человеке всего того исконно же животного — это мартышкин труд!
То есть верный успех в этом деле придет разве что в результате самого же доподлинного надстраивания над всем тем и по сей день весьма примитивно эгоистическим некоего того абсолютно иного образа мысли.
Ну а нечто подобное никак вот явно нельзя будет сделать радостно и воодушевленно, а точно также и необычайно же сколь еще пламенно.
А кроме того и тех немыслимо лютых врагов добра и света никому и никогда мечом массового террора вовсе так ввек никак ни изжить.
И все это, собственно, как есть разве что чисто поскольку, что не столь уж слишком так много людей тогда останется жить на этой земле после подобного рода весьма наглядно уж и вправду на редкость успешной очистки общества от всего того невообразимо всеядного общественного зла.
Ну а для доподлинно действенного (при всех существующих ошибках) укрощения весьма уж долгими веками чисто из века в век всегда ведь на удивление ярко процветающего лютого недобра, существуют вполне компетентные органы.
И дело тут полностью ясное — это как раз они и орудуют во всех тех довольно специфических сферах жизни.

188
Закон и порядок, само собой, безусловно, весьма вот строго и сколь неизменно разом же сходу потребуют вовсе-то никак и близко не цацкаться со всеми теми, кто их вольно или даже невольно, пускай и совсем непредумышленно, до чего всерьез ведь грубо так подчас нарушает.
И коли есть где-то некие большие люди, по самую шею до конца погрязшие во всех чудовищных формах злодейства то с ними можно и нужно бороться, правда, ни то чтобы уж явно любыми методами.
И это как раз для всего того и нужна была та до чего только светлая голова дабы никак еще затем нисколько не ошибиться.
Раз как-либо иначе тем еще так безотчетным устранением всякого того отчаянно цепкого зла и будет на редкость уж вовсе не трудно более чем сходу затем превратить всякую людскую жизнь во что-то совсем невообразимо, считай так именно волчье…
А между тем именно во избежание результатов вполне противоположных всякому тому весьма так страстно желаемому и вправду уж надобно бы ответственно задействовать разум.
И должен он быть никак не замутнен идеалами дабы вот и впрямь-то еще имелась хоть какая-либо возможность довольно уж здраво изобличать скользких негодяев, вполне толково и активно натравливая на них широкое общественное мнение.
Да только при всем том явственно же следовало вовсе совсем не нагнетать грозные революционные тучи так и стреляя при этом во все стороны ветвистыми молниями осатанелого нигилизма.
Людское сообщество можно разве что сходу растревожить, словно то еще осиное гнездо, да только от всего этого оно разом так в пчелиный улей и близко затем уж вовсе не превратится.
А следовательно станет оно разве что куда на деле безжалостнее, ожесточеннее и апатичнее, ну а как раз потому и сколь беспросветно темнее, чем это было некогда ранее.
И коли чисто в этом и будет заключен поворот к свету величавых истин, то в чем это вообще тогда может быть действительно заключена сама суть кромешной тьмы?
Свету и добру для того чтобы проникнуть в серую толпу явно еще потребуется найти самый верный ключ к ее сознанию, а это никак не может быть сотворено путем бессовестной игры на наиболее варварских ее инстинктах.
Но если общественное добро просто ширма, а за ней все те же эксплуататоры, весьма ответственно взявшие на щит другой принцип воинственного оседлания масс в то чисто единоличное свое удовольствие, то как оно и понятно лучше после государственного переворота народу вовсе и близко затем нисколько не станет.
Нет уж тогда будет ему разве что значительно хуже, чем ему бывало когда-либо некогда прежде.
Крушение Российской империи явно предзнаменовало общее обмеление людских душ и характеров…
Раз это именно этакого самого безжалостного рода бездумно безжалостное разрушение всех тех некогда доселе же существовавших моральных и этических основ и стало тем сургучом, что крепко-накрепко скрепил письмена того самого всемогущего декрета, что был написан кровью людской, а никак не чернилами.
Причем это именно он исключительно так мертвенно разом ведь выверил каждую свою букву в воззвании «все раз и навсегда долой».
Ну так и делалось все это считай вот при помощи всяческих и всевозможных новых средств воздействия на психику людей, поскольку ныне стало именно на деле вполне еще принято до чего зверски оказывать на нее самое интенсивное давление как при помощи взрывов доморощенных адских машин, да и заодно же посредством никак неутомимого печатного станка.

189
И вот чего именно и вправду вполне же возможно найти в подтверждение данным словам в книгах Вадима Александровича Прокофьева «Желябов» и «Герцен»:
«Нигилисты! Сначала привлекало звучное слово и длинные волосы. Каждый гимназист считал своим долгом их отрастить. Инспектор ругался, грозился выгнать… Волосы остались. Зато он (Желябов) хорошо усвоил, что всю “протухшую” дворянскую культуру пора на свалку. Полное освобождение личности от наследия крепостнических времен».

«“Лициний” и “Вильям Пен” были Герценом забракованы. Но надолго, если не на всю литературную и публицистическую жизнь Искандера осталась тема двух миров. Старый гибнет, новый выходит из небытия. Потом эта тема в сотнях вариантов повторяется, варьируется в зависимости от быстро меняющихся фактов социальной и политической истории, как Европы, так и России».

190
И чего еще тут