Цунами тоталитарной идеологии

вет весьма старательно обезличенных личностей.             
А точно также подобному процессу совсем ведь крайне неспешного оболванивания личностей самой же неразрывной нитью еще полагалось вот оказаться сходу разом увязанной именно с той безмерно всесильной волей, фактически по-царски надменной политической верхушки.
Причем восторженная интеллигенция буквально всею душою только ведь и хотела значительно, поболее света, а никак не тьмы дымных (от пороха) и кровавых чекистских подвалов.
Но все это в то время некогда существовало разве что лишь весьма отвлеченно и более чем прекраснодушно же дрябло!
Ну а в условиях повального отката строго назад в Средневековье истинный мозг нации смог уж разве что только вот сходу уйти в сонную дремоту до грядущей весны, а в этом-то состоянии и заняться эдаким шквально яростным самобичеванием.

237
А точно также и мог он разве что разом податься в самое подобострастное услужение ко всем новоявленным хозяевам жизни, дабы посильно во всем им помочь в том еще самом безупречно доблестном создании «светлых образов» именно тех, кто и будет всевластно править над теми от века бесправными смердами…
Большевики весьма дерзновенно правили свой бал, исключительно так весьма прочно при всем том, закупорившись в том самом чисто поверхностно более чем напрочь переиначенном идолопоклонстве.
Пред тем сколь, насильно же скинув со всего православного общества всю его прежнюю степенную религиозную оболочку.
Причем какой-либо вполне настоящей свободой там с самого уж начала вовсе-то и не пахло, раз главным оплотом данного будто бы нового режима стал как раз-таки тот с кривой усмешкой полуискренне подслащивающий свою пилюлю в точности тот чисто же прежний самодержавный абсолютизм.
И он стал разве что куда поболее принципиальным и любой шаг в сторону стал самым настоящим государственным преступлением!
И эдакий демонически авантюрный лжесоциализм сколь еще беспринципно же догадался ведь безжалостно воспользоваться новоиспеченными идеалистическими выдумками.
И это как раз только потому светские (не религиозные) мракобесы и
вцепились мертвой хваткой в те, так и окрыляюще наивные души светлые мечты о некоем совершенно ином мире без угнетения, рабства, унижений и до чего явно вовсе-то ненавистных кое-кому угнетателей.

238
А впрочем и сами те на редкость разрушительные идеи чересчур же скороспелого улучшения всей человеческой природы столь хорошо прижились в умах простых обывателей исключительно потому, что кое-кто из тех прежних властителей считай вот острой костью в горле застрял у населения всей Российской империи…
Ну так еще и в течение многих и многих прежних веков.
Однако то до чего только древнее вековое зло мирно спало внутри людей и никак не рвалось оно из них куда-либо наружу, поскольку неизменно имелась некая и впрямь всемогуще сдерживающая его внешняя сила.
Ну а затем, когда совсем в одночасье рухнула старая опора монаршего трона, а безликие холопы остались все теми же прежними бесправными рабами…
То это как раз-таки именно тогда и пришлось весьма второпях создавать нечто, в сущности, то же самое считай заново так весьма спешно при всем том, на редкость действенно скрепляя ряды власть предержащих разве что, куда большею кровью, нежели чем то вообще вот имело же место в том самом стародавнем средневековом прошлом.
Да, и кстати, довелось всему тому как есть еще выйти именно так, а совсем не иначе исключительно потому, что врагов у самодержца-самозванца явно уж оказалось куда и впрямь несоизмеримо поболее нежели чем, то вообще ведь могло быть некогда ранее.

239
Долгожданная революция стала одной из самых ярчайших страниц нашей новейшей истории, причем главным образом она оказалась той самой уж вполне до конца доходчивой иллюстрацией всего того прямо скажем вовсе безынтересного перехода от того чрезвычайно стародавнего абсолютизма к некоему тому весьма уж многозначительно наихудшему другому.
А это и есть именно то чем весьма наглядно и славно запомнится человечеству, то самое весьма ведь несусветно лютое начало ХХ столетия.
Причем если уж в той из века в век совершенно прежней Российской империи, чего-либо и может перемениться к чему-либо наилучшему, то уж произойти чему-либо разве что вот путем самого постепенного развития именуемого эволюцией. Да только совсем никак не взрыва всего общественного здания, некогда сколь злокозненно прозванного всесокрушающим именем революции.
И прежде всего, потому что последствия подобного взрыва могут оказаться чисто уж необъятно так вовсе безудержно катастрофическими.
Короткий период смутного времени – и вот он, новый, свежеиспеченный большевистский монарх!
Так мало того, и все те исключительно же решительные и свежие российские веяния и послужили самым верным запалом для того только-то, затем некогда совсем не к спеху последующего возникновения европейского национал-социализма.
Причем произошло это как раз-таки в виде наиболее прямой антитезы большевистскому интернационал-социализму.
И это именно благодаря жуткому хитросплетению нынешних, попросту невообразимо чудовищных интриг весь этот новый мир, и оказался вполне до конца с ног до головы разом опутан липкими тенетами уж до чего осатанело прежнего зловредного бытия.
А нечто подобное само собой весьма здраво обозначает, что уж всецело наряду со сколь наглядным появлением всех тех новых заоблачных горизонтов добра и уюта этого нынешнего ультрасовременного технически оснащенного быта и все в точности то прежнее общественное зло тоже ведь приподнялось на ранее и невиданную для него новую ступень развития.
А как раз потому и окажется, оно до чего безупречно на деле способно попросту так сходу обрушить все, то построенное нами одним тем безумным порывом кем-либо явно же вознесенных, словно меч, безмерно безликих амбиций.
И все это, чисто потому, что были они разом усилены всеми теми модернистскими техническими возможностями…

240
А именно в связи с тем для всего того ярого зла они сколь, несомненно, и стали считай уж той весьма ведь безупречно надежной опорой.
И все это как раз-таки поскольку, что абсолютно любые хоть сколько-то сопутствующие «правому делу» уничтожения лишней биомассы адские механизмы довольно во многом значительно же преуменьшают давление на человеческую психику.
Раз уж явное отсутствие необходимости умерщвлять каждого человека по отдельности более чем беспрецедентно облегчает массовые истребления каких вот угодно «грязных уродцев».
Ну, или как оно могло быть в каком-либо несколько другом случае, всех тех, кто ест чужой хлеб, мы попросту сведем на нет, а те, что останутся, будут сколь еще доблестно трудиться на всеобщее благо, и никаких гвоздей.
Да только чем уж далее и далее в темный и дремучий лес технически оснащенного грядущего двигалось бы все то чистое, как слеза, от каких-либо инородных примесей «пролетарское человечество», тем лишь менее и менее шансов при всем том оставалось бы у тех так называемых «избранных» на самое элементарное продолжение всей своей бренной жизни.
«Всемогущая власть народа» могла устроить, в том числе и новую эпидемию какой-нибудь страшной чумы.
Потому как для нее самой некие отдельные личности никак и близко не могут быть хоть как-либо вполне значительны, а потому и будут они вовсе-то никак для нее не приметны…

241
А уж в случае возникновения нового, на этот раз сугубо ядерного, конфликта действительно уж жить на этой земле осталась бы разве что одна та примитивная и вредная жизнь, что и была до чего бездумно выпестована именно во всех тех неимоверно огромнейших ее сегодняшних количествах именно нами, нынешними людьми, и никем вообще, собственно, более.
Однако как нечто подобное уж только вообще ведь могло хоть сколько-то вот со всеми нами еще приключиться?
Да и как это мы нынче вообще дожили до той и близко несоразмерной нашему довольно-то мелкотравчатому разуму бесшабашной глупости осатанело бессмысленного ядерного противостояния?!
Однако все это, в принципе разве что лишь оттого, что тот самый нынешний будто бы, куда ведь весьма поболее цивилизованный человек, несомненно, имеет несколько другие, исключительно шапкозакидательские привычки…

242
Он уж явно нынче стал, куда превыше и защищеннее, спрятавшись, именно за той полупрозрачной занавесочкой светлых идей, мыслей, идеалов от всех тех проблем, что и впрямь были способны оказаться, вполне по-настоящему мертвым узлом разом увязаны с внутренней беспринципностью и нечистой совестью.
Ну а у его далеких предков столь хорошо отлаженного механизма для самооправдания еще уж явно не было даже в помине.
И так оно на деле случилось совсем не из-за той на редкость значительно большей близости к Богу или, скажем, к поистине запредельным вершинам светской власти…
Нет, уж никак не это вполне всерьез ныне облегчает современному человеку все тяготы моральных неудобств так или иначе связанные с тем более чем на редкость полноценно деятельным осуществлением тех или иных сколь еще многозначительно суровых действий.
Нет, уж прежде всего тому довольно-то весьма резво поспособствует как раз именно весьма так самодостаточное, ни с чем и близко непримиримое более чем уж явно так донельзя вздорное его самомнение.
И это как раз оно и подталкивает всякого индивида никак не отягощенного каким-либо более-менее существенным багажом знаний считай так к тому до чего еще невообразимо сладостному ощущению, будто бы он и есть наиболее существенный создатель всего того сущего, что его буквально-то везде самозабвенно ныне вот окружает.
И главное – все это лишь оттого, что некоторые авторы философских и литературных произведений чересчур уж ужасно спешат, им-то всегда вовсе так попросту некогда…
Собственно говоря, прямо-то сейчас им и надо бы на самую скорую руку фактически в единый миг все вокруг себя на редкость сходу разом более чем незамедлительно переиначить, да еще и на редкость беспечно именно что совсем, совсем наизнанку…
И главное все это лишь разве что потому что им весьма уж незамедлительно хочется явно вот сходу добиться всего того как есть безукоризненно наилучшего, причем разве что так считай за счет одного лишь того или иного мишурного блеска ослепительно светлых идей.
А они едва ведь только начали где-либо брезжить – далеко, далеко совершенно вдали на самой той до чего дальней линии горизонта!

243
А между тем яркая эта заря сколь однозначно может оказаться грядущим багровым закатом, если, конечно, ее и далее будут столь же радостно приближать одними ярыми кровавыми делами и тряпками вполне так подходящего и соответствующего цвета, а не более-менее светлыми начинаниями на сугубо разумной и, несомненно, добровольной основе.
Однако для всех тех, кто уловил одну ту, исключительно зыбкую и ни в чем не определенную, блаженно же абстрактную суть, может и вправду показаться, что практика – это одно лишь физическое осуществление неких теоретически на редкость верно обоснованных выкладок.
А между тем даже и тот наиболее ярый коммунист, строго обретаясь внутри сугубо своей профессиональной