Цунами тоталитарной идеологии

чего так обильно заполонили собой довольно-то многие современные творения великого искусства.
В «Декамероне» Джованни Боккаччо ее присутствие было совсем уж не настолько всецело ведь разом на деле приметно, или, по крайней мере, там она выражалась цельно, а никак не разбивалась на самые отдельные чересчур же хрупкие ее фрагменты.
И может, все это сущее дробление и вправду вполне послужило самому несомненному и сколь безукоризненному улучшению всего того как он ныне есть уровня всеобщей морали?
Да только почему это ничего подобного нигде и никак вот явно уж не наблюдается ныне воочию?
Но это, вполне уж естественно, одно лишь разве что совсем неуемное ерничанье автора и вовсе никак не более того.

252
Однако при всем том так и останется на редкость непримиримо бесспорным, да и на веки вечные принципиально незыблемым, то самое и по сей день уж до чего еще совсем непреложное положение вещей.
А именно как раз вот то против которого попросту явно бессильны все те прекраснодушно слепые чаяния.
Всяческое, весьма же существенное влияние великой литературы более чем неизменно во всем ограничено одним-то самым ведь явным желанием читателя хоть чему-либо посредством самого прямого с нею знакомства и вправду еще затем действительно научиться.
Это совершенно так банально звучит, но иногда наиболее банальные истины менее всего доходят до ума и сердца всех тех, кто попросту совершенно же искренне хочет увидеть весь этот мир в одних лишь тех бледно-розовых ярких тонах.
Причем именно в том и будет заключен тот более чем на деле прямой и на редкость же пронзающе острый более-менее объективный взгляд на вещи, если обо всем том довольно-то вдумчиво начать рассуждать чисто же логически, а не сколь слепо ощущать все духовное и эфемерное исключительно так разве что эмоционально…
Нет, и не может быть в том хоть каких-либо вполне серьезных сомнений, что без действительно искреннего к тому желания, как и самого конкретного разъяснения, а чего это человеку на деле еще следует же изыскивать в мире книг, он-то в них ничего, кроме мудреных головоломок сюжета и красивых картинок жизни, попросту вообще вовсе-то никогда не узрит.
И уж вполне тому соответственно, и близко тогда явно так нечто подобное совсем не сумеет сделать его хоть чуточку выше, а также и несколько изысканнее и разборчивее во всех тех или иных средствах достижения своих целей.

253
Однако — это самое как есть чисто так бумажное искусство может и, наоборот, сделать кого-либо гораздо раскованнее и беспринципнее, поскольку в некоторых книгах то самое весьма легко достижимое и идеально далекое, словно же синее небо где-то высоко над головой, порой на редкость беззастенчиво тонкой нитью весьма прочно увязано, причем словно бы материнской пуповиной.
А между тем сладкие грезы – это разве что вулканический шлак мыслительной деятельности, им самое место только лишь в виде удобрения, и на них затем когда-нибудь уж явно еще смогут взойти реальные ростки куда поболее светлого грядущего…
Ну а нынешнее «мрачное» настоящее всяческие те абстрактно праздные и восторженные иллюзии и впрямь-таки резво были уж еще на деле способны сходу же превратить в одну ту совершенно бездонную и бескрайнюю помойную яму.
И все это разве что из-за дикого отрицания всех тех окружающих реалий, которые надо бы между тем никак вот не выжигать столь пронзительным взглядом, а сколь медленно трансформировать в нечто вовсе так до чего малозаметно лучшее…
Ну а всем тем невообразимо же яростным отрицанием и неверием можно ведь было разве что сходу разом разрушить совсем уж до основания все то хоть сколько-то вполне цивилизованное и нравственное, оставив при этом одни те безумно яркие огненные предначертания.
Ну а от них столь между тем вот веет одним только крайне коварным шаманством и лютой первобытностью.
Ну а действительно сколь еще неспешно построить чего-либо лучшее можно было разве что на прочном фундаменте до чего твердокаменно прочного сегодняшнего настоящего и ни на чем вовсе ином.
Ну а планы чисто же абстрактно светлого будущего они ведь не более чем суровая выжимка слезливых надежд на несколько лучшую долю народа.

254
Да и вообще кормить из своей плаценты «ВПОЛНЕ ПОЛНОЦЕННЫМ» добром может разве что тот, кто попросту яростно хочет всецело вытеснить именно что самим собой весь стародавний образ Бога, так и не дождавшись Его манны небесной.
А между тем то откровенно простое человеческое сознание сколь еще будет возможно разве что всячески захламить именно тем непримиримо безгрешным энтузиазмом, и все барьеры, мешающие шагать к светлым далям вовсе-то несбыточного грядущего, будут считай начисто сходу ведь разом тогда сметены.
И все то совсем же злосчастное и «несветлое» былое будет при всем том наспех тогда всеми силами разом раздавлено в самую что ни на есть никак невыразительную кровавую слизь.
Ну а простой народ будет при этом до чего только яростно сходу взнуздан и оседлан, и к его обычным пяти чувствам вскоре будет более чем откровенно же присовокуплено то самое шестое и немыслимо верное социальное чутье, что никак не обманет, когда надо будет исключительно так, озверело громить буквально-то всякую крамолу вездесущего вольнодумства.
Ну, а те, кто вполне еще имели шанс хоть как-то приостановить девятый вал всесокрушающей социальной демагогии, попросту тихо дремали сколь еще, очевидно, так явно рассчитывая, что все уж некогда само собою более чем здраво утрясется, да и обязательно, в конце концов, некогда явно образуется.
И вот он тот, весьма же явный пример именно подобного до чего еще крайне злосчастного мышления – Кир Булычев, «Возращение из Трапезунда»:
«Неужели вам не интересно поглядеть – увидеть воочию, чем завершится грандиозное действо русской революции? Клянусь вам, если бы не неотложные дела сегодня, я бы тоже уплыл лет на десять вперед. Ведь есть шансы, что Россия сможет построить новое общество. Что она станет добрым примером для иных народов. Большевики исчезнут как накипь – придут достойные люди, Россия заслужила это».

255
И это как раз подобным образом и мыслили все те как один дореволюционные сладкоречиво благодушные, восторженные либералы.
И все их взрывное нигилистическое мышление и впрямь-то разом выпестовало в народе то самое попросту уж дикое неприятие сколь еще плавно и неспешно некогда уж более чем повседневно существовавших дореволюционных реалий.
Да и вообще сам марксизм с его почти так вовсе безгрешным умением корчить страшные рожи всему тому некогда более чем неспешно разве что только формировавшемуся капиталистическому обществу, попросту сходу пришелся вполне впору всем тем, кто сшил себе фрак из врак про всякое то лишь некогда будто бы грядущее всеобщее людское благоденствие.
А впрочем этакое чисто космического масштаба веромучение и выжгло буквально-то все на своем весьма долгом пути и главное разве что лишь во имя того откровенно же мнимого спасения тех еще несчастных и впрямь доблестно в поте лица своего трудящихся пролетариев.
Да только чего тут вообще на деле уж сходу затем как-никак вот еще хоть как-то поделаешь, коли то самое ныне будто бы полностью так довольно же давно минувшее время было более чем вовсе вот необычайно так пресыщено всем, тем квелым и праздным духом слепой и самодостаточной безудержно скороспелой восторженности.
Ну а еще было полным-полно и той до чего чрезвычайно сытой и напыщенно властолюбивой, да и подчас попросту сколь отчаянно невежественной зловредности духа.

256
Ну а правые силы те были как бы другим полюсом, всецело воплощавшим в себе всю суть того, что ныне полностью же, как есть, заплесневело и покрылось вековой пылью.
Да только вот во имя спасения российской империи и надо же было разве что загодя создавать мощную середину, и тогда бы никак не возникло страшного же перетягивания каната, от которого, между прочим, при наличии второго Эйнштейна мог бы, в том числе и разом так лопнуть полностью развалившись на самые мелкие куски, весь же земной шар.
Коммунизм и без того пустил страшные корни, и не только политические, но и в самой той вот истинной же глубине всякого и впрямь даже и совсем невзначай хоть сколько-то подвластного ему людского сознания.
Причем его страшные когти на редкость жестко были вонзены не в одни те еще или иные страны Восточной Европы, потому, как и Дальний Восток и по сей день от него до чего бессильно ведь сколь уж явно страдает.
И антитеза коммунизму – нацизм – тоже брал начало именно что в том крайне гибельном противостоянии коммунистическому бродячему призраку.
То есть никак уж он вовсе не возник разве что из всякого замшелого мрака чьей-либо исключительно хищнической капиталистической сущности.
Хотя, в принципе, само собой оно как есть еще сходу так как есть весьма однозначно, что тот более чем невообразимо страшный и всепожирающий империализм всегда был клыкаст, воинственен и безжалостен ко всем жителям своих собственных далеких колоний.
А как раз потому и гитлеризм вовсе не был одинок во всех тех ранее и немыслимых по всей своей жестокости остро наточенных, словно столовый прибор, именно же безупречно цивилизованных претензиях на то самое всемогущее мировое господство.
К примеру, то еще непомерно зловещее насаждение суровых заокеанских принципов безупречно же милой сердцу белого человека свободы обошлось бедным вьетнамцам в два с половиной миллиона жизней, и это по одним тем довольно сомнительным официальным американским данным.
А между тем в основной своей массе то были люди никак не военные – дети и старики, и надо бы прямо сказать, что умирали они той еще жуткой и, кстати, ими нисколько так явно совсем не заслуженной смертью…
Напалм из длинных рук той наиболее в этом мире чисто же голословно гуманной и цивилизованной нации сыпался тогда бесконечно широкой рекой.
А чего — это вообще тогда можно сказать об агенте «оранж», раз уж был то один лишь несколько иной способ массового уничтожения мирного населения, не ядерная бомбардировка городов и не нацистские душегубки…
Однако при всем том было ведь оно уж вполне разом на деле очевидно, что все те наиболее изначальные намерения весьма неизменно являлись чем-то искристо светлыми и гуманными, да вот незадача точно, как и всегда, именно ими и были уложены могильные плиты дороги, ведущей прямиком в кромешный ад.

257
А как раз потому и становится нечто уж сколь безупречно прекрасное чем-либо вовсе никак непотребным, как и откровенно преступным.
Причем прежде-то всего это как раз оттого, что на практике история пишется кровью, а не симпатическими чернилами.
Да только при всем том то уж самое как оно есть на редкость совсем неизменное ее пролитие нисколько не должно было считай вот враз затем становиться сколь весьма наглядным олицетворением всех тех наиболее наилучших надежд на некое то чисто пресловутое светлое общечеловеческое грядущее.
Поскольку как раз именно той восторженно радостной поддержкой всех тех былинно революционных свершений и был тогда разом уж попросту так протоптан довольно-то недолгий путь к той единоличной власти, что и по сей день