Цунами тоталитарной идеологии

области, сколь еще резко глянет фактически как на олигофрена, буквально на всякого того, кто хоть что-либо подобное выскажет вслух по отношению к чему угодно иному, никак не являющемуся его светлой мечтой о всеобщем общемировом благе.

244
Однако как раз-таки в области безоблачно прекраснодушных философских измышлений не одним только идеологам всецело вот гиблого вероучения коммунизма, но и вообще довольно-то немалому числу из весьма многих иных левых товарищей беспрестанно же грезится нечто такое все из себя светлое, а главное – до чего немыслимо красочное…
А коли так, то ему давно бы, ясное дело, пора оказаться от нас уж совершенно невдалеке, да и надо ведь к нему будет только лишь руки свои протянуть… и совсем уж того и близко так нисколько не более.
Ну а все те никак не в меру активно возражающие или даже хоть сколько-то осмеливающиеся в чем-либо вообще сомневаться, явно же вмиг при этом окажутся за забором, будучи весьма спешно отделены от всех тех остальных праведных и сурово краснознаменно идейных.
Ну а всем тем кто был более чем старательно процежен сквозь мелкое сито чисток, еще уж действительно явно так предстояло пойти, чеканя при этом свой бравый шаг лишь как-никак разве что весьма ведь резво строго вперед.
Ну а лицам крайне подозрительным столь угрюмо и колко всему тому уж недвусмысленно разом мешающим маячила на горизонте разве что одна та лютая и скверная скорая смерть.
А всех тех простых и честных пролетариев мы ведь как есть гуртом за общим и именно плоским, словно блин, счастьицем, ничтоже сумняшеся шеренга за шеренгой в тот самый наш чисто земной рай вскоре вот разом сколь еще смело и впрямь на деле разом спровадим.
Бога нет, а ад кромешный — это вся наша прошлая весьма вот неприметная жизнь.

245
Однако ничего так хорошего и близко не выйдет из той чисто как есть совсем же умозрительной попытки сколь принципиально перестроить людей, внушив им абсолютно никак неведомые их житейскому разуму мудреные идеи.
Куда только скорее наоборот, именно из-за них они про всякий свой обычный труд сразу и позабудут или начнут делать его из рук вон плохо.
Ведь у их руководителей тоже теперь вместо множества реальных деловых расчетов в ход зачастую более чем громогласно явно уж так и пойдет одно лишь то до чего остервенело мнительное самовлюбленное невежество.

246
Да еще и как раз именно таковое, что никак не замедлит с письменным ответом в случае, если кто-либо нечаянно обронит случайное слово, поскольку ничто подобное никому даром отныне вовсе-то более не пройдет.
И в этом вопросе данная власть будет иметь самый максимальный и более чем вполне так заправский успех.
Зато в других областях будет при ней до чего только полный разлад и развал…
Ну а потому и добиться хоть чего-либо вполне элементарного было порою никак вот попросту и невозможно безо всяческих весьма многозначительных восхвалений в адрес безлико и серо властвующей над всем и вся коммунистической идеологии.
Ее всевидящее око было буквально повсюду и повсеместно.
А потому и ругать власть стало тогда попросту сколь чудовищно же опасно.
Вера в лучшее и светлое или связанное с коммунистической партией и ее бессменным вождем оказалось тогда попросту именно что по самому центру всего бытия.
В то самое время как все остальное реально тогда разом же попросту отошло на исключительно малозаметный и, пожалуй, довольно незначительный – второй план.
Причем чистой души милосердие ко всякому ближнему тут же при всем том совсем безнадежно вытеснялось суровой бескомпромиссностью вовсе так, как всегда, и впрямь до чего еще ведь неукротимой классовой борьбы.
А на этом, несомненно, как есть, весьма так основательно гибельном для всякого грядущего благоденствия поприще совершенно уж бессовестно подъедаются наиболее отъявленные палачи и убийцы.

247
Сама же цивилизация весьма непременно потребует более чем полноценного насыщения мира мыслящих людей бесподобно бравыми высокими идеями?
Да нет – ничего подобного она и близко совсем ни в жизнь попросту явно вот никогда не потребует!
И если к чему она и впрямь громогласно взывает, так это разве что к той весьма значительно большей человечности со стороны всяческого разного рода нигилистов-философов.
А то понапишут они чего только ни попадя, ну а потом кровь льется, словно бы из крана вода.
Хотя она между тем отнюдь уж не газировка в автомате, чтобы ее до чего еще целеустремленно в сырую землю разом так проливали из-за какой-либо той самой мизерной логики полусладкой идеи, коей вся цена в базарный день – три советских ржавых копейки.
А между тем из-за всех тех как есть сколь твердокаменно демагогических революционных идей люди своих родных братьев, а вовсе не всяких пришлых врагов интервентов, убивали, аки бешеных собак.

248
И все это разве уж только именно потому, что кроме жестокости и легковерности в этом мире совершенно ведь ничего ровным счетом свои обороты довольно-то быстро вовсе так попросту нисколько не набирает.
Человеческая сущность довольно-то резко к чему-либо лучшему никоим образом вообще вот не преобразуется и не изменяется, а в особенности разве что лишь от той предельно же простой перемены составляющих элементарный быт людей порою вполне так весьма разнообразных его компонентов.
Ну а в особенности, когда это сколь явственно касается одной лишь весьма уж до чего популистской смены вывесок.
Ну уж точно при всем том никак не какой-либо считай ведь полностью так главной сути всяческой той или иной барской или холопской над ним ныне царствующей власти.
Скорее наоборот, быстрые, словно вихрь, изменения явно вот сколь еще всерьез отчаянно притормаживают всякий процесс развития человеческой психологии, а в том числе и психологии детской.
В конце концов, должен был человек хоть за что-нибудь на редкость крепко уцепиться в этом и впрямь подчас совсем так вовсе непредсказуемо изменяющемся мире?
И это должна быть именно вера и ни во что-либо ныне вовсе совсем несбыточно иное.
Причем это еще заодно и должна была быть одна только житейская вера во что-либо истинно светлое и лучшее.
Причем как раз именно от этого разом так будет вполне ведь всерьез еще всецело зависеть чей-либо невероятно большой и существенный успех.
И он зачастую чисто так личный, ну а все общество может преуспевать, разве что лишь коли оно состоит из тех самых самостоятельно мыслящих индивидуальностей и каждый из них должен идти только к своей цели.
В то время как успех сколь многозначительно общий не более чем фикция, если цели были поставлены кем-то явно извне.
Да и вообще сосуд содержащий веру это никак не горячая голова, а именно то самое пламенно горящее сердце.
А между тем оно у людей всегда и во все времена остается в точности тем же, это разве что восприятие чувств, что его фактически повседневно переполняют, неизменно являются самым прямым преломлением всей той до чего ежечасно окружающей каждого из нас самой-то простой и незыблемо вот чисто житейской действительности.

249
Любовь к ближнему, сострадание к страждущему – все это предметы воспитания, и их никоим образом и близко нельзя преподать в школе.
И разве что тут, быть может, чем-либо на деле и вправду сможет же помочь одна только служба в той самой сплоченной плечом к плечу армии.
Ну а если все-таки как есть заговорить именно о школе…
То вот именно тем и впрямь сколь безупречно ярким исключением из всех довольно-то общих правил могут оказаться одни те гениальные учителя, которых на всем белом свете не столь уж и много.
То есть, наиболее главное в человека закладывается именно, так считай, что в семейном кругу.
Сознание и мораль каждого отдельного индивидуума прежде-то всего формируют именно его родители, хотя и их тоже нельзя обвинить во всех чьих-либо страшных грехах, как и нисколько не стоит их до чего безотчетно хвалить за все достоинства, что порой на деле имеют место быть у их исключительно же несравненных деток.
Среда, в которой живет тот или иной отдельный человек, весьма так всеобъемлюще создает в нем все его отрицательные и большинство положительных свойств, да к тому же и вообще все его истинные человеческие качества.

250
И, конечно, те доподлинно настоящие книги, что вполне стоят сколь искренне доброго слова и впрямь на деле могут оказать на кого-либо довольно-то существенное и одновременно со всем этим безупречно же положительное влияние.
Однако безо всяких обиняков надо бы тут весьма сходу разом заметить, что уж как есть без своего собственного, да и на редкость так конкретного к тому желания подобное воздействие будет достаточно мимолетным и совершенно незначительным.
Ну а, кроме того, любовь к книгам тоже прививается как раз-таки некоей чисто внешней средой.
Да и далеко не всегда она со всею той изумительно верною пользой до чего прочно же, затем пускает в какой-либо живой душе все те свои всеобъемлюще широкие и по-настоящему глубокие корни…
Поскольку нечто подобное сколь, несомненно, во многом явно будет зависеть, в том числе, и от индивидуальных свойств чьей-либо чисто по-житейски более чем безупречно так совсем так во всем исключительно отдельной личности.
Раз то совсем уж попросту неизбежно, что при всем том откровенно насильственном их навязывании, книги, куда вернее окажутся сущей отравой, чем и вправду им еще некогда будет ведь суждено разом-то послужить с какой-либо вполне наглядной же пользой для всякой той или иной юной души.
А все, потому что добро и агрессия вещи принципиально так несовместимые, когда кто-то и впрямь хочет добиться от человека чего-либо на редкость хорошего в смысле изменения его вкусов, привычек, отношения к жизни.
Это вот всякими добрыми уговорами чужое зло будет никак так не сдержать, ну а нечто положительное можно прививать только лаской и теплом или надо попросту отойти в сторону вовсе уж отчаявшись добиться каких-либо стоящих того результатов.
Человек легко дичает и дабы вернуть его в лоно цивилизации нужно и время и терпение, но никак не сила и жесткий характер.
Причем то, что, в принципе, до чего откровенно же важно в жизни каждого отдельного человека – так это, поистине верное наличие вокруг него тех еще чистых и светлых родственных душ.
И вот как обо всем этом, несомненно, же гениально отозвался Антон Чехов в своей «Палате номер шесть»:
«Если позволите сделать не совсем удачное сравнение, то книги – это ноты, а беседа – пение».

251
И в этом плане великий классик вовсе ведь явно никак не ошибался, и фраза эта более чем безукоризненно отображает все то вполне реально и поныне чисто и по сей день существующее положение вещей.
А между тем даже и взрослый уже человек, без тени сомнения, всецело так может по одному тому наилегчайшему намеку (приводящему его к внутреннему наитию)… сколь запросто заполучить именно тот на редкость немаловажно нужный ему инструмент для всего того считай так должного развития всей своей довольно-то во многом весьма однобоко сформировавшейся личности.
Всего-то что внезапно и резко же вдруг осознав, по каким это именно критериям ему вот и впрямь еще следовало изучать все те сентенции моралистического характера, что до