Марина

романов, хочешь послушать?
- Не-ет! Не надо мне ничего читать! – запротестовала Марина.
- В XXI веке были браки между людьми и компьютерами, даже с роботами, но я вижу, что тебе пока еще рано об этом рассказывать, извини.
- Да я не об этом. Давай порассуждаем, вот как ты думаешь, может ли робот любить?
- Давай попробуем. Робот - это вычислительная машина, так?
- Верно, но это слишком общее понятие, тебе не кажется?
- Нет, в этом как раз заложена сама суть. Что умеет вычислительная машина? Умножать, делить, прибавлять и отнимать.
- Знаю, это еще в детсаду рассказывают.
- Вот и подумай, что будет, если машина будет делить любовь? В какой-то момент она превратится в ничто.
- А если умножать?
- А если она будет умножать любовь, то она от этого больше не станет, а затеряется среди множества, созданного этим умножением, и пропадет навсегда.
- А если машина будет отнимать, то, в конце концов, от любви тоже ничего не останется, остается прибавлять, верно?
- Да, и вот тут я не могу тебе дать однозначного ответа.
- То есть теоретически, если представить себе, что такое случилось, то робот сможет что-то прибавить к любви, а что получится?
- А почему это тебя так интересует?
- Не знаю, просто интересует. Так ты знаешь ответ?
- Мы уже подъехали, - сообщил робот.
- А не уйду отсюда, пока ты мне не ответишь, - упрямо воскликнула Марина. – Итак, я жду. Я же все-таки девочка, какие ты хотел от меня еще вопросы получить?
- Ты знаешь, если бы я это сказал, то моей компании пришел бы автоматически штраф за сексизм, - на экране появился допотопный смайлик. – Я не знаю ответа на этот вопрос потому, что робот не может сам прибавить что-то к любви или прибавить ее к себе, а вот она может это сделать. Я понимаю это так.
- Значит, разделить или отнять может, а прибавить нет? – удивилась Марина.
- Именно. Тебе пора, желаю тебе быстрее поправиться и хорошо отдохнуть.
- Ты и это заметил? Ух, ты! – восхитилась Марина. – Ну а все же, а почему тогда ты можешь умножить, а прибавить не можешь? Ведь это же все операторы приращения, а? Странная получается логика, не так ли?
- А разве у любви может быть логика? Тогда это не любовь, - смайлик на экране ей подмигнул.
- Это ты сам дошел до этого вывода? Как ты это вывел?
- Пока мы ехали, я провел анализ высказываний и нашел пару работ об этом, это самый простой вывод, который я смог вычислить.
- Мне бы твои мозги, я бы эту школу за полгода бы закончила!
- Поверь, ты одна из самых умных пассажирок, которые ездили со мной.
- Ты это говоришь каждому своему пассажиру, - хмыкнула Марина.
- Нет, ты одна из немногих, кто выбрал разговор со мной, а так я наблюдаю за всеми.
- А разве это разрешено?
- Садясь в эту машину, пассажир соглашается с этим, - робот вывел свод правил, Марина закрыла все, нетерпеливо водя пальцами по экрану. – Поэтому ты и едешь домой на такси по страховке.
- Значит, ваша компания как бы платит нам за то, чтобы пошпионить за нами?
- Можно сказать и так, но мы это называем социологическим исследованием.
Да как не называй, а все равно шпионите! Все, я побежала, задержала тебя, да?
- Нет, следующий заказ совсем рядом. Счастливо.
- Пока, еще увидимся! – Марина выкарабкалась из машины, робот подождал, пока она заберет все свои вещи и отойдет подальше от машины. Такси посигналило ей и двинулось в сторону перекрестка.
Дома никого не было, Лена была еще на работе, а ребята в школе, потом у них была какая-то игра, Марина не особо вникала. Проковыляв на кухню, она нашла в холодильнике остатки ужина, не разогревая, все съела, обнаружив у себя зверский аппетит. Забросив посуду в посудомойку, она ушла к себе в комнату, неряшливо бросив одежду на стул, переодевать было неудобно, нога болела, а костыль, валявшийся на полу, все время мешался. Марина пнула его к двери и забралась в кровать, завернувшись в одеяло. Может, так действовало лекарство из мази, а может, она просто устала, сон моментально овладел ею, она не услышала, как через пять часов квартира заполнилась шумными голосами, Виктор вернулся раньше срока из командировки, натащив кучу подарков, в коридоре шла борьба за деликатесы и сувениры. Марина проснулась только тогда, когда в дверь уже в пятый раз постучали, и в комнату скользнула Лена. Она растолкала девочку, сонную, сжимавшую в правой ладони яркую ракушку. Лена поставила костыль к стене и села на кровать, поправляя спутанные волосы на голове Марины.
- Что, опять утро? – спросила Марина, упавшим голосом. – Я не хочу никуда идти.
- Нет, не переживай. Еще пока только вечер. Витя приехал, просыпайся, скоро будем ужинать. Он тебе кое-что привез.
- Здорово, - девочка с трудом разлепила глаза, все-таки мазь была с сильным средством, спать хотелось невыносимо.
- Ты пока в школу ходить не будешь, дома позанимаешься пару недель.
- Это просто прекрасно! – радостно воскликнула Марина, взмахнув руками, на одеяло упала ракушка, Лена с интересом взглянула на нее.
- Откуда она у тебя?
- Не знаю, нашла у себя в куртке. Кто-то положил в автобусе, - пожала плечами Марина. – Правда, она красивая?
- Очень, а знаешь, таких здесь нет, это с другого океана.
- Правда?
- Правда. У меня есть одна такая же, Витя подарил давным-давно, когда мы еще были совсем молодыми. Их дарят тем, кого сильно любят.
- Не знаю, может, мне ее случайно положили?
- Нет, не случайно. Тот, кто положил, знает тайну и очень хорошо к тебе относится. Такая ракушка стоит дорого.
- А я думала, что ракушки не стоят дорого, сейчас же все выращивают на фермах или где-то там.
- Не все, эти моллюски не живут в неволе, а добывать их опасно.
- А почему?
- Ну, это лучше Виктор расскажет. Я помню, что там водится очень много акул, а собирают их вручную, как и много веков назад.
- Акулы! – глаза у Марины засветились интересом. – Обожаю акул!
- А вот Витя их очень не любит, много повидал живьем.
- Я тоже бы хотела с ними поплавать, это же очень интересно.
- Это очень опасно.
- Да почему? Нам в школе рассказывали, что уже есть отпугиватели, и ни одна акула не подойдет к тебе больше чем на пять метров.
- С Витей поговори, он тебе расскажет, как они действительно работают. Давай, переодевайся, и пойдем есть. Тебе помочь?
- Не надо, я же не инвалид, - Марина резко села и попыталась встать, но нога подкосилась, и она застонала от боли.
- Не спеши, давай я пока помогу, а потом сама. Ух, ты, как распухла, - покачала головой Лена, осматривая ногу, бинт съехал во время сна, и колено выглядело ужасно.
- Я там рецепт должна отдать, он у меня на планшете, - морщась от боли, сказала Марина.
- Я уже все купила, мне пришел отчет из школы.  Ты пока посиди, а я пойду, принесу, стоит сделать новую перевязку.
- Ничего, я потерплю.
- А вот терпеть не надо, геройствовать будешь потом, когда придет время. Посиди пока, я скоро, - Лена вышла, плотно закрыв за собой дверь.
Марина осторожно ощупывала свою ногу, вставать с кровати совсем не хотелось, при каждом движении ногу пронзала острая колючая боль. Она решила подумать о чем-нибудь другом, вспомнился разговор с роботом в такси, который быстро видоизменился, и вот она уже думала о дяде Павле и Лере, почему он не мог найти себе здоровую, например, как Лена? Почему все так произошло, зачем  ее дяде нужны эти отношения…? Мысли закружили ей голову, она вдруг испугалась, что у него не будет времени для нее, а все он отдаст этой Лере! Но что-то в душе рванулось наружу, разрушая эти неоправданные обиды, вспомнив уроки психологии в школе, оценив свое состояние как тревожное, что было вызвано полученной травмой. Но, несмотря на принятую установку, ей легче не стало, методика не работала, волна тревожных мыслей захлестнула ее. Опять вспомнилась жизнь в Комбинате, как ее первый раз побили в общей комнате после отбоя, как на это смотрели через камеры наблюдения дежурные воспитатели, не вмешиваясь…, как она кричала в эти камеры, вырвавшись, пытаясь открыть дверь комнаты, но никто не откликался, она была одна против двух десятков озлобленных, голодных и испуганных детей, таких же, как и она.
Ей стало холодно, она замоталась в одеяло и вся затряслась, сжимая в ладонях ракушку, чувствуя ее острые зубцы. Когда вернулась Лена, девочку бил сильный озноб, она не могла произнести ни слова. Потом приехала скорая, хмурый фельдшер недолго осматривал ее, взяв кровь на анализ, небрежно вколол масляный тягучий укол, от которого у нее слезы брызнули из глаз, и уехал. После укола она больше ничего не помнила. Лена с Виктором переодели ее в пижаму и уложили на кровать, ракушку положили на стул рядом, поверх большого пакета со всевозможными сладостями, которые привез Виктор с большой земли. В комнате пахло медкабинетом и настоящим шоколадом, не той искусственно синтезированной массой, что продавалась повсюду, запах был настоящий, медленно, но верно вытесняющий холодные вкусы больничных коридоров.
Утром пришел представитель страховой компании, долговязый неказистый мужчина с соломенными волосами и такими же бесцветными глазами. У него было сильно вытянутое лицо, и от этого он походил на лошадь. Марина открыто и с удивлением разглядывала его, односложно отвечая на вопросы. Он без усердия проверил ее показатели, сняв данные с браслета, что-то долго заполнял у себя, все спрашивая по сути одно и тоже, есть ли у нее претензии к оказанной медпомощи. Марина так и не поняла, к чему он клонит, и отвечала быстро, так, чтобы он отвязался. Через час он ушел, оставив после себя стойкий запах конторского служащего, таким же одеколоном пахло и в кКмбинате, причем от женщин тоже, все кабинеты были пропитаны им, Марина подумала, что может это часть их униформы или стиля? Она попробовала представить себе стиль мелкого чиновника, но кроме невзрачного костюма и этого запаха она ничего не смогла вообразить.
Лежа на кровати, она думала, как работа может менять человека или, быть может, человек сам по своему желанию выбирает работу, поэтому он и похож на других таких же, как он? Но почему тогда отец не смог найти себе нормальную работу? Вся ее прошлая жизнь была чередой переездов из одного города в другой, на одном месте они жили не больше года, а все города и поселки слились в ее памяти в одну съемную квартиру с пожелтевшими от старости стенами, давно небеленым потолком и скрипящей мебелью. И ей нравилась эта жизнь, может, частые переезды и стали причиной того, что она так и не смогла нигде завести себе друзей, часто играя одна на площадке, не общаясь со сверстниками в школе, а зачем, если она скоро опять уедет. Конечно, родители не говорили ей, что они готовятся опять уехать, наверное, им было стыдно, нет, они надеялись, что здесь они смогут закрепиться, но мешал характер отца, да и мама была ему подстать, сама подолгу не задерживающаяся на работе. Марина всегда чувствовала, когда будет новый переезд, и была к нему готова, именно поэтому она спокойно выслушивала корявые объяснения родителей, обещавших, что это будет в последний раз, жаль, что этого так и не случилось. Она углубилась в воспоминания их прошлой жизни, детально прорисовывая во сне маленькие города со старыми малоэтажными панельными домами, к которым часто не вела даже нормальная ровная дорога, асфальт кончался в самом неожиданном месте, и дорожное полотно превращалось в один бесконечный ухаб, заставлявший машину трястись до самого