знал что делать, улыбаться или плакать, в итоге слезы текли сами собой, а губы дергались в улыбке. Он стоял, как каменный истукан, не в силах повернуться, и вдруг понял, как же она выросла, какая она стала высокая, скоро его догонит.
- Как ты выросла, - сказал он, поймав ее руки и поцеловав в лоб. – Как ты выросла.
- Конечно, скоро тебя перерасту, - она заулыбалась и уткнулась лицом в его грудь. – Я хочу, чтобы все стало как раньше, понимаешь?
- Понимаю, я тоже этого хочу.
- Пошли, - она потянула его на кухню. – Мы тебя давно ждем, я кое-что приготовила. Пошли же!
Он повиновался, и она привела его, послушного и на все согласного, на кухню. Павел резко обернулся, в его взгляде читался вопрос, на который Марина громко и радостно воскликнула.
- Мы все! Смотри, каких пощечин я ему надавала!
- Да, Виктор, вид у тебя не очень, - сказал Павел.
- У тебя тоже, - ответил ему Виктор, глядя на бледное лицо друга.
- Садитесь за стол, - скомандовала Марина, они послушно сели. Она суетливо, впрочем, как и всегда, хлопотала, выставляя на стол заготовленные закуски, потом, внезапно появилась и бутылка водки, найденная Мариной в недрах морозилки. Павел удивленно посмотрел на нее, разливающую им с Виктором по рюмке. Марина усмехнулась и сказала. – Вы же этого хотите, знаю я ваши повадки, но только под моим контролем, а то выпьете все сразу!
- Как скажешь, мой капитан, - ответил Павел.
- Слушаюсь, - сказал Виктор, поднимая рюмку.
- За нас! – Марина взяла стакан с соком, и стекло звонко зазвенело после дружного удара.
43.
Целый месяц Марина ходила в школу и боялась расспросов, что ее непременно станут вызывать каждый день к психологу, назначат комиссию или еще что-то подобное, что должно помочь ей выбраться из сложившейся ситуации с наименьшим риском для психики и тому подобное, эти мысли часто одолевали ее, накладываясь на заученную в младших классах базу психотерапевтического учения, заколачивающегося в школьников молотом образования, как древний плотник забивал костыли в грубо отструганные доски одним ударом топора. Особенно она нервничала, когда видела в короткие минуты перехода между корпусами директора школы или психолога, они мило улыбались ей, часто делая комплименты по поводу ее платьев, подаренных Агнетой, но ни разу никто из них не позволил даже взглядом намекнуть Марине на то, что они все знают. А они знали, и это было естественно, все согласно процедуре. Маргарита получила уведомление сразу же после визита Марины в полицейский участок, она тут же связалась с психологом, договорившись о личной встрече, ничего этого Марине знать и не надо было, особенно о том, что обе женщины договорились наблюдать за ней, мягко подвигая ее саму к разговору, если это потребуется. На Маргариту в понедельник обрушился шквал установок, инструкций и требований, провисевший без ее внимания уже целый месяц, ни одно указание она не выполнила, с первых слов, с первой буквы документа понимая, что хотят от нее чиновники от образования.
Учебный год медленно подходил к концу, пожалуй, слишком медленно. Школьники с жаждой и нетерпением смотрели на календарь, не веря, что еще так долго придется терпеть, и чем ближе становились каникулы, тем нестерпимей была жажда свободы.
Три неразлучные подружки досрочно сдали все предметы, в начале июля они уезжали в Америку на конкурс, и никто не сомневался, что им дадут грант на учебу. Иногда сомневалась Маша, часто критикуя себя за плохую отработку сцен, Марина, посещавшая все их финальные репетиции перед выпускным школьным спектаклем, никогда не разуверяла ее в обратном, находя все новые огрехи, оттачивая их мастерство тонким резцом сатиры и незлых насмешек. Девушки взрослели, в их игре стал проявляться их характер, Марина называла это эволюционированием, не забывая напоминать о сохранившемся атавизме заученных шаблонных ролей.
Прошла уже половина первого летнего месяца, оставалась еще одна неделя и почти свобода. Те, кто должен был досдать хвосты, готовился, просиживая до вечера в библиотеке, пытаясь наверстать упущенное время за пару-тройку дней. Марине и Агнете оставался один хвост – зачет по спортивным дисциплинам. В игровые виды спорта они не приходили, находя для себя это занятие излишне восторженным. Система предлагала им добрать баллов на гимнастике или отходить курс йоги, слишком долго, нужен был самый простой выход.
Школьный стадион, как и год назад. Марина стояла на том же месте, разминаясь, изредка поглядывая на сдававших кросс. Теперь она отмечала для себя ошибки бегущих, в уме просчитывая дистанцию, где стоит замедлиться, и когда набирать на финише. Обдумывая стратегию бега, сидя на шпагате, она не заметила, как перед ней встала Агнета, одетая в длинные светлые спортивные брюки и белую футболку, как и Марина. Агнета уже размялась на тренажерах, предпочитая ускоренный метод, и теперь ей хотелось бежать, пока не затух разгоревшийся внутренний огонь движения.
- Я тебя обгоню, - сказала ей Марина, подняв голову. – Никаких шансов.
- Это мы еще посмотрим, - ухмыльнулась Агнета.
- Ты опять мне будешь ногу ломать? – спросила Марина и сделала несколько движений устрашающего танца аборигенов Центральной Африки, они вчера вместе с Агнетой наткнулись на видеохронику в библиотеке, им так понравилось, что потом до самого вечера они разучивали движения.
- Я выгрызу тебе сердце! – ответила ей Агнета устрашающими движениями, ей не хватало копья в руках и стоило измазать лицо белым пеплом, чтобы образ был наиболее точным.
- Тебе не жить! – лязгнула зубами Марина.
Они подошли к тренеру, он, молча, считал данные Агнеты, кивнув, что она допущена. Взяв браслет Марины, он положил его на считыватель и долго всматривался в графики ее здоровья у себя на планшете.
- Ты можешь сдать три километра, - сказал он, возвращая ей браслет.
- Хочу пять, как она, - Марина кивнула на Агнету, убиравшую волосы под кепку. – У нас соревнование.
- Эм, хорошо, но следи за ритмом, пока ты не совсем готова, - сказал тренер. – Но гораздо лучше, чем год назад.
- Конечно, я же бегаю, - гордо ответила Марина.
- Еще не бросила? – улыбнулся он.
- Нет, мне нравится. У меня даже ноги болеть начинают, если пропускаю тренировку.
- Так и должно быть. Так, идите на старт и, Агнета, чтобы больше без драк, поняла меня? – тренер грозно посмотрел на Агнету, она с вызовом ответила ему, сделав еле уловимое движение африканского шамана, готовящегося схватить свою жертву и всадить в нее ритуальный клинок.
Толкаясь на старте, Марина с Агнетой ожидали сигнала стартового механизма. Машина дождалась, когда они успокоятся, и дала команду на старт. Марина, повинуясь желанию обогнать, сразу же вырвалась вперед, с каждым кругом наращивая преимущество. Ей уже казалось, что Агнета далеко, но она на последних кругах стала замечать, что дистанция между ней и Агнетой, бежавшей даже вальяжно, сокращалась. На последнем круге Агнета прибавила, сравнявшись с Мариной, девушки переглядывались, борясь с желанием засмеяться, оставалось не более трехсот метров до финиша, когда Агнета, включив другую скорость, обошла Марину, уходя все дальше и дальше вперед. Марина из последних сил, задыхаясь, прибавила, но нагнать подругу не смогла, проиграв ей позорные десять секунд.
Тренер показал им жестами, что они молодцы и зачет принят, девушки махнули ему, не в силах совладать с дыханием. На старте уже стояла другая группа, и им пришлось уйти к трибунам.
- Все, свобода! – радостно сказала Марина, получив уведомление сдаче учебного цикла.
- Свобода? – Агнета удивленно вздернула брови и принялась жадно пить воду из бутылки.
- Хватит, захлебнешься, - Марина отобрала у нее бутылку и сама стала пить.
Агнета ушла к скамейкам, где лежала ее безразмерная тканевая сумка, и кивнула Марине, чтобы та шла за ней. Они поднялись на верхний ярус трибуны. Марина облегченно села, ноги ныли, сердце еще билось, а в груди разливался приятный жар, хотелось что-нибудь поесть и лечь прямо на лавке подремать. Агнета уловила это желания в лице Марины, хмыкнув себе под нос, достала из сумки контейнеры с бутербродами. Быстро перекусив, они так и сделали, легли на лавку головой друг к другу, подложив сумку Агнеты, лежать было жестко, но вставать не хотелось.
- Это мой последний год в этой школе, - сказал Агнета, рассматривая тонкие перья облаков на голубом небе, солнце щадило их, приятно гладя лучами лицо, не ослепляя.
- Правда? – Марина от удивления привстала, но потом снова легла. – Ах да, я и забыла. Не думала, что это уже так скоро.
- Через месяц, - вздохнула Агнета. – Через месяц меня здесь уже не будет.
- Так ты сдала работу? Ты мне ее так и не прислала почитать! – возмутилась Марина.
- Не прислала, она не готова. Ничего я не отсылала. Меня перевозят чучелом на большую землю, так решили родители.
- А ты не хочешь этого? А куда?
- В Лондон на один год, потом в Берлин или Париж, а может, еще куда, они пока не решили. Отец считает, что на меня плохо влияет эта школа и вообще пора вливаться в свой круг.
- Может, так и должно быть.
- Должно быть, - Агнета тихо выругалась и глубоко вздохнула. – Это они так решили, мне этого не надо!
- Нет, я про другое, - Марина замолчала на несколько минут, наблюдая за тем, как ветер, разыгравшийся высоко-высоко, разрывает на части тонкие облака. – Это же опыт, увидишь, как живут в других странах, по-моему, это полезно для тебя.
- И да, и нет, - Агнета шумно задышала, Марине показалось, что она заплакала. – Я боюсь, понимаешь?
- Чего боишься? – удивилась Марина, не узнавая подругу, голос Агнеты вздрагивал, но Марина не пошевелилась, не желая смущать ее.
- Я боюсь, что мне может это понравиться. Я не хочу стать такой же, как они.
Марина долго молчала, через себя прогоняя высказанные Агнетой опасения. Насколько она похожа на своих родителей? А может быть, она уже становится копией дяди Павла, но не дяди Виктора, он виделся ей совсем иначе… или она копия Агнеты, интуитивно, бессознательно перенимая от нее модели поведения, мышление… мысль завела ее слишком далеко, путаясь в философских рассуждениях о том, кто есть человек на самом деле – биоробот или всего лишь копия окружающего мира, спроецированная и отраженная от несовершенного углеродного биоматериала, все это проявилось перед ней в простой ассоциации – красивом футляре с резными орнаментами и бархатным ложем, но абсолютно пустом, даже пылинки не было в нем.
- Не думаю, что так произойдет, - ответила Марина. – Как только ты почувствуешь, что в тебя это заходит, ты настоящая, ты это отторгнешь, вырвешь из себя. Как-то так, я не помню точных формулировок, ты поняла, что я сказала?
- Да, спасибо, - Агнета протянула к ней руку, Марина почувствовала это, и их ладони сцепились, повиснув над их головами, за правой рукой взметнула вверх и левая, и тут Марина ощутила, что ладонь у Агнеты мокрая от слез, и сама заплакала. Агнета сжала ее ладони и спросила. – Ты чего? Решила пореветь за компанию?
- А что? Могу и пореветь! – сквозь плач воскликнула Марина. – Мы же с тобой вместе не ревели еще?
- И не надо, - строго сказала Агнета. – Что случилось?
- Я подумала, нет, я поняла, что опять… - Марина задохнулась от приступа плача, по слогам произнося. – Опять все от меня уходят. Я опять остаюсь одна.
- Да ладно
