сама. Так вот твоя сделка Системой не признается добровольной, поэтому начато производство дела. Ох, тяжело об этом говорить, Саша несовершеннолетний, поэтому информация сразу же после начала производства была передана его родителям, а по тебе мне, как опекуну, и Виктору тоже.
- Понятно, как жалко, дядя Виктор тут совсем ни при чем, - сказала Марина.
- Нет, он так не думает, - покачал головой Павел.
- Ты с ним разговаривал? Когда он вернется?
- Да, разговаривал, он мне сам позвонил, тебе боится звонить, сильно переживает.
- Но почему? Он же мне ничего плохого не сделал?
- Не тереби его, ему нужно самому в себе разобраться, чтобы не наделать глупостей, - Павел прокашлялся, увидев идущую к ним женщину в форме инспектора, до этого он разговаривал с другим инспектором, видимо ее прислали специально для Марины.
Женщина остановилась на полпути, встретившись с другим инспектором, Павел кивнул Марине, чтобы она приготовилась.
- А почему это называется «сделкой»? Там же сумма нулевая стоит?
- Можно назначить вознаграждение, раньше это называлось проституцией, в школе этого не проходят, это понятие было выведено из юридического поля больше ста лет назад.
- Да, я что-то читала. То есть можно заниматься сексом не бесплатно, а за деньги?
- Да, или за другие ценности, но это все неправильно.
- Не бойся, я и не собиралась, так, просто интересно. Дядя Паша, а я вот подумала, получается, что Система знает все обо всех? Кто с кем и когда, и где?
- Да, знает, мы сами много десятков лет назад согласились на это, вы же проходили историю мировой Конституции или рождение Системы.
- Да, что-то было, у нас Оля спец по этим вопросам, она дала мне материалы, и я сдала все тесты. Муть полная, я даже не вчитывалась.
- А стоит вчитаться, но потом, сейчас рано об этом думать.
- Я не хочу об этом думать, мне не нравится, что за мной постоянно наблюдают!
- Это не так, пока ты не интересна Системе, все в порядке. Или определенным людям. На самом деле, жить стало действительно легче, всем, это правда.
- Мне все равно это не нравится, - Марина заметила, что Павел кивнул ей, и оглянулась, к ним уже почти подошла инспектор, Марина сделала жест рукой дяде, что она готова и все сделает, как надо.
Инспектор была очень высокой, выше Павла, а строгая серая форма с черным логотипом и оранжевыми полосами по бокам юбки делала ее еще выше, черные волосы были убраны в тугой пучок, миловидное лицо смотрело доброжелательно, пожалуй, даже приветливо, только черные глаза в дальних уголках выдавали требовательность и циничность профессии, так и неизменившейся за все прошедшие столетия. Никто, конечно, уже не бегал с автоматами наперевес за преступниками, не было и облав на притоны или подобные злачные места, зарегулированность общества, приведшая к всеобщему счастью, исключала понятия разбоя, грабежа, открытого мошенничества или наркоторговли. Наркотики были выведены из юридического поля как незаконные препараты, никто уже не выращивал бесконечные плантации маковой соломки и не прятал в уголках полей кусты с коноплей; все было отдано на откуп легальным наркотическим стимулятором синтетического генеза, в основе которых лежали все те же наркотики, но за счет усилителей и катализаторов их использовалось так мало, что доза уже не считалась вредной, а полученный эффект, что было неоднократно доказано множеством проплаченных исследований, превосходил возможный вред. Но Система могла не все, оставались лазейки для всевозможных видов мошенничества, прямого захвата собственности не было, в этом просто не было никакого смысла, так как большинство предприятий стали квази-глобальными структурами, заменившими собой части государственных функций. И люди не были бы людьми, если бы не оставались межличностные споры, насилие и убийства, которые невозможно было скрыть, никто и не пытался, после совершения убийства преступник спокойно ждал приезда инспекторов, на следующий же день был суд, и его отправляли на исправительные работы все дальше и дальше от остальных граждан планеты.
Инспектор взглянула на Марину спокойно без лишнего сочувствия, видя в ней сильную личность, незаметно улыбнулась ей, продолжая заманивать в свои сети расположения к доверительному общению, и села напротив, сложив красивые белые ладони прямо на столе, тыльной стороной вверх, демонстрируя открытость и доброжелательность. Марина открыто усмехнулась этому устаревшему приему невербального общения и картинно повторила за ней.
- Марина, я понимаю, что тебе хочется поскорее уйти отсюда, поэтому давай договоримся, что я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь мне честно отвечать. Мне бы не хотелось тебя долго мучить, договорились? – голос инспектора был очень спокойным, словно ничто не могло взволновать этого человека, и даже напоминал робота, только вот тембр был слишком низким для ее внешности.
- Хорошо, - кивнула Марина.
- Марина, мы провели анализ твоей крови, в ней обнаружены метаболиты большой дозы наркотических стимуляторов. По оценкам она превышает допустимую дозу для твоего веса в четыре раза. Ничего, что я говорю таким языком, тебе все понятно?
- Мне все понятно.
- Хорошо. Скажи, ты сама принимала эти стимуляторы?
- Я не помню, чтобы я что-то курила или жевала таблетки. Такого не было, точно не было.
- Ты что-нибудь пила или ела?
- Да, сок, вроде, и пирожные. Мне так хотелось есть после игры, но они были странные, я таких не ела.
- Хм, попробую предположить, сок был красный, темный и очень сладкий. От него немного вязало язык, да?
- Точно! И захотелось пить еще больше. Я выпила два больших бокала.
- По лицу инспектора пробежала дрожь, она напрягла скулы и что-то пометила себе в планшете.
- А пирожные отдавали кислинкой или горечью? – спросила инспектор, устремив черные глаза прямо в Марину.
- Нет, такие же сладкие и тоже с вяжущим вкусом.
- Понятно, - инспектор сделала еще одну пометку. – Скажи, ты добровольно приехала на эту игру?
- Да, меня позвал друг.
- Давно ты знаешь его?
- Это сын моего дяди, Виктора, он еще мой соопекун.
- Понятно. Тебе нравятся эти игры?
- Не особо, я хотела увидеть, как это происходит. Честно говоря, мне игра не понравилась, она бессмысленная какая-то.
- И жестокая, верно?
- Наверное, по мне, она просто глупая и все.
- - Извини меня за мой вопрос, но это необходимо знать. По базе данных этого отследить не удалось, может, у тебя были уже половые отношения с этим другом?
- - Никогда, у меня ни с кем не было никогда секса.
- - И с девушками тоже?
- - Никогда! – громко ответила Марина, начиная злиться.
- - Спасибо за твой ответ, больше я тебя об этом спрашивать не буду. Как я вижу, ты не устанавливала себе…
- - Да, я не ставила себе эту хрень! – перебила ее Марина. – У вас же есть вся эта информация, почему вы спрашиваете?
- - Такова процедура, не сердись. Я должна выполнить свою работу, это и в твоих интересах.
- - А в чем мой интерес? – разозлилась Марина. – Я хочу побыстрее об этом забыть!
- - Я тебя понимаю.
- - Нет, не понимаете!
- - Поверь, понимаю и очень хорошо. К сожалению, ты не первая и, боюсь, что не последняя. Я должна тебе сказать, что после нашего разговора ты пойдешь в медкабинет, где сдашь мазок. Это недолго и необходимо для твоего здоровья.
- - Ага, а вам, чтобы найти у меня следы генетического материала моего насильника, верно?
- - Это, кстати, уже не требуется. Я тебе сейчас все объясню, если тебя что-то шокирует, ты меня, пожалуйста, останови, но, я думаю, что тебе стоит понять всю ситуацию так, как она есть.
- - Говорите, - буркнула Марина.
- - Итак, тебя привезли в общество, где ты не знала никого, кроме твоего друга, сына соопекуна. Как я понимаю, ты с ним не очень много общалась, это подтвердил его отец.
- - Все верно.
- - Тебя напоили наркотиками, а потом изнасиловали, когда ты была в бессознательном состоянии. Это подтверждают данные с твоего биолога, мы взяли его из твоего профиля. Браслет был все время у тебя на руке, и когда датчики выявили твое бессознательное состояние, система отменила легитимность «сделки». Мы имеем данные по геолокации о количестве участников, это все есть в твоем логе, по каждому из этих лиц начато производство уголовного дела. Ты помнишь, кто был еще в комнате с тобой?
- - Не помню, мне показалось, что еще была та девушка, она меня угощала пирожными. Но я могу ошибаться, я практически ничего не помню.
- - Это так и должно быть, доза стимулятора была слишком велика. И еще, тебе для понимания, я знаю, что ты уже написала заявление о добровольном закрытии «сделки», но ты этого сделать не можешь. Нам не требуется твое согласие на начало уголовного процесса.
- - Даже если я этого не хочу?! – возмутилась Марина.
- - Именно, в этом и есть справедливость системы. Ты хочешь все забыть, и, я надеюсь, скоро забудешь и станешь жить нормально. Но каждый должен и понесет ответственность за свои поступки.
- - Но я не хочу им вреда, вы их отправите работать на очистные или на полигон?
- - Нет, они несовершеннолетние, поэтому меры по взысканию будут определяться комиссией. Ты можешь написать ходатайство о снисхождении для них, это будет милосердно, но неправильно.
- - Да, я хочу это написать.
- - Хорошо, ты сможешь это сделать через неделю, этот срок установлен процедурой, ты должна все хорошо обдумать, но я тебя прошу не горячиться и принять взвешенное решение.
- - Хорошо, я все обдумаю.
- - Я рада, что мы с тобой нашли взаимопонимание. У тебя, быть может, есть вопросы ко мне?
- - Нет, у меня вопросов нет, - быстро ответила Марина, но тут же спохватилась. – А зачем они это сделали?
- Инспектор переглянулась с Павлом, он вздохнул и с тоской поглядел на Марину.
- - Мариночка, тебе действительно хочется это знать? – спросил Павел.
- - Я должна это знать! – твердо ответила Марина. – Иначе как я смогу принять взвешенное решение?
- - Ты права, - согласилась инспектор. – Это тяжело говорить, но тебя просто использовали. В этом братстве для новых членов есть одно задание, заманить девственницу или просто молодую девушку и публично ее… нет, раньше это было по согласию. Все, что с тобой происходило, видели все члены этого клуба, таковы их правила.
- Они смотрели на это? – у Марины от ужаса округлились глаза.
- Да, мы изъяли видео, там слышны комментарии, все голоса мы идентифицировали. Не думаю, что ты бы захотела это увидеть.
- Нет, не надо, - замотала головой Марина и взглянула на Павла, как бы ища одобрения. – Я не буду писать никакого ходатайства. Дядя Паша, я правильно поступаю?
- Я считаю, что да, - ответил Павел. – Не переживай, Виктор первый, кто мне сказал, чтобы ты ничего подобного не делала.
- Правда? Но ведь это его сын.
- И это его трагедия, - сказал Павел. – Пойдем домой?
- Да, пойдем, - сказала Марина и посмотрела на инспектора. – Скажите, а после того, как я сдам этот мазок, мне надо будет опять сюда приходить?
- Нет, не надо. Если результаты будут положительными, то с тобой свяжутся медики.
- Вот и чудесно, а то я бы не хотела больше сюда приходить!
- И это правильно, - сказала инспектор и несильно пожала ее ладонь. – Все наладится, и в твоей жизни больше не будет подонков, вотувидишь.
42.
Агнета нетерпеливо посмотрела на часы, было уже почти девять часов, зажигались фонари уличного освещения. Она караулила подъезд, то и дело, сверяя по фотографиям
