не знаю и не хочу знать.
- А может они еще помирятся?
- Вряд ли.
- Это очень грустно.
- Да, хорошего мало. Давай ложись спать, а то завтра не встанешь.
- Да, точно. А, может, ты меня завтра отвезешь в школу? А я немного посплю в машине?
- Хорошо, отвезу. Все, спокойной ночи.
- Спокойной ночи! – она поцеловала его в щеку и забралась под одеяло.
Он встал и прибавил поток на нагнетательном клапане, в комнате стало свежее, он выключил свет и вышел, плотно притворив за собой дверь.
40.
В школьном театре было безлюдно, на сцене стояли Маша и Света в одинаковых светящихся зеленых костюмах, с масками на лицах, оставлявших открытыми лишь глаза, нос и рот. Выглядело это со стороны пугающе, зеленый лысый человек без лица, костюм обтягивал тело так, что невозможно было понять, кто перед тобой, мужчина или женщина, но, как только кто-то из них выходил из ярких лучей прожекторов, и костюм переставал светиться, в фигуре сразу угадывались линии тела молодой девушки. Зажужжали автоматические ставни на окнах, дневной свет безжалостно изгонялся из зала. Один из прожекторов выхватил в зале одинокую фигуру Марины, сидевшую как всегда в третьем ряду посередине, изображая из себя театрального критика.
- Ну как, не слишком ярко? – Сирена вышла из-за кулис в точно таком же костюме, угадать ее можно было по решительной походке и, безусловно, голосу, она сипела нещадно, застудив горло на все еще коварном весеннем ветре.
- Нормально, голосок у тебя просто прелесть, - ответила Марина, не отрываясь от своего альбома, где она рисовала троих подружек на сцене, но не в этих уродливых костюмах, а в старинных длинных платьях, с подчеркнуто тонкой талией. Каждой из подруг она добавляла свой элемент в одежде, отражающий характер или слегка даже высмеивающий натуру.
- А что ты там все рисуешь? – спросила Света.
- Потом узнаете, - ответила Марина.
- Да ладно тебе, ну покажи, - попросила Света, намереваясь спуститься к ней со сцены.
- Так, пока не отрепетируете, со сцены ни ногой, - строго сказала Марина. - А то у вас какая-то фигня получается.
- Почему фигня? – возмутилась Маша. – Это ты просто декораций не видела, с ними все, знаешь, как заиграет!
- Она права, - просипела Сирена. – Я вот тебе, куда сказала, вставать? А ты раскорячилась, как старый осел на одном месте!
- На себя посмотри, не можешь нормально по лестнице пойти, все тебя на бок заваливает! – огрызнулась Маша.
- Не спорьте, у вас у всех все еще неважно, - сказала Марина и, отложив альбом, встала с места, чтобы им было лучше видно ее. – Маша, вот когда начинается ваша миниатюра, ты стоишь в левом углу, а надо быть чуть ближе к центру и стоять боком, тогда твой переход на уровень будет более естественным. Света ты слишком сильно выгибаешь спину и пытаешься показать свой зад, в ваших костюмах вы бесполые, никто не оценит твоих стараний. Сирена, ты слишком скована, такое ощущение, что у тебя мышцы затекли и стали деревянными – плавнее надо быть, а то ходишь как деревянная кукла.
- Ну вот, опять всем раздала! – схватилась за голову Маша. – Все, я в огорчении, не могу больше репетировать.
- А что, я, правда, так отклячиваю зад? – удивилась Света.
- Вообще-то да, - просипела Сирена. – Так, режиссер сказал свое слово, за работу, девочки.
- Слушаюсь, сэр! – отмаршировала на свое место Маша.
Марина жестами рук показала, куда кому лучше встать для начала, девушки беспрекословно выполняли ее указания, посматривая на два скрытых от взора зрителей экрана, где они уже стояли в виртуальных декорациях, Марина была права, они начинали не с той точки, и ей было это видно и без декораций. Девушки готовили собственную миниатюру наподобие старого интерактивного театра, когда актеры находятся в вымышленной реальности, отрисованной вычислительной машиной. Вместо занавеса висел огромный белый экран, на котором уже изредка появлялись разноцветные блики, проектор начал настройку освещенности, калибруясь по белому в фиксированном освещении зала.
Марина села на место и вновь принялась за рисунок. Девушки на сцене активно растягивались перед последним теневым прогоном, особенно тяжело это давалось Сирене, поэтому к ней подошли Маша со Светой, вдвоем сажая ее на поперечный шпагат и не обращая внимания на ее охи и стоны. По темному залу прошмыгнула фигура, усевшись рядом с Мариной.
- Фух, я думала, что опоздаю, - часто задышала Агнета.
- Ты же должна быть сейчас на этих мозгодрочениях? – удивилась Марина.
- Я сказала, что заболела и пошла в наш медкорпус, пока все прошла, задолбалась, - она вытащила планшет и показала Марине длинный список назначений. – Видала, как я больна?
- Тебе стоит задуматься о своем здоровье, - назидательно ответила Марина. – Наше поколение безрассудно относится к своему здоровью.
- Именно так, мы полные идиоты, - подтвердила Агнета. – Мне, кстати, тебя в пример привели.
- Ого, это с чего это?
- Так ты туда не ходишь, они хотят тебя силой уже затащит к себе.
- Так у меня ничего и не болит, - пожала плечами Марина.
- Как мне сказали, этого не может быть. Видели бы эти, что ты уже в летнем платье ходишь, такой бы шум устроили.
- Мне не холодно, - сказала Марина, осмотрев себя. – Нормальное платье, ты тоже не шибко укуталась.
- Вот, знаешь какую мне лекцию прозудели, я думала, с ума сойду. А что ты рисуешь, можно посмотреть?
- Можно, но только не листай, - сказала Марина, передавая ей альбом.
Рисунок был практически завершен, оставалось подправить ретушь и убрать фантомные линии. Три девушки стояли напротив друг друга, на заднем фоне в дымке виднелся этикеточный вид Нью-Йорка, старой части города с сохранившимися столбами небоскребов. Девушки на рисунке смотрели друг на друга и, в то же время не смотрели, каждая поглощенная своими мыслями. Сирена, одетая в строгое платье с изящной шляпкой и перчатками по плечи, опиралась на зонт-трость, взгляд ее был серьезным и сосредоточенным. Маша же вытянула вперед свои голые руки, разглядывая на кольцах крупные камни, волосы ее были свободно распущены, а в глазах светилось счастье и самодовольство. Света же была в строгой небольшой шляпке с еле заметной вуалью на глазах, руки были спрятаны в длинных рукавах и перчатках, но сквозь разрез платья выглядывала изящная ножка в чулке и туфельке на высоком тонком каблуке, ее поза была призывна и изящна, демонстрируя красоту линии бедра и легкую распущенность, не способную укрыться даже в самом строгом наряде.
- Очень точно, - сказала Агнета. – Я думаю, что им понравится.
- Надеюсь, что не побьют, - заметила Марина.
- Мы готовы! – крикнула Маша.
- Мы тоже! – ответила ей Агнета.
Погас свет, и все погрузились во внезапный тягучий мрак, свет проектора начинал заполнять пространство темно-серыми лучами, отраженными от белого экрана, будто бы кто-то подмешал черной краски в стакан воды, а потом залил туда молока. Все замерли, актрисы на сцене полностью слились с этим светом, стоило большого труда, чтобы разглядеть их. Марина с Агнетой синхронно вздохнули, впитывая в себя этот черный свет и медленно набиравшую обороты музыку, звучащую из глубокого колодца, такую же темную, напирая тяжелыми басами.
Агнета почувствовала, что рядом с ней кто-то сел, она повернулась и увидела директора школы. Маргарита чуть сжала ее руку, потом потянулась и коснулась пальцами руки Марины.
- Успела, - прошептала Маргарита.
Марина обернулась к ней, желая увидеть лицо, но в этом освещении они не видели ничего, кроме сцены.
Представление началось. Сначала по сцене прокатились волны океана, такие же темные, гулко ударяясь о невидимые препятствия, заполняя глухими ударами пространство. Волны были живые, они изгибались, взметались, прыгали, танцевали. Можно было разглядеть, как Сирена задает своими движениями и акробатическими этюдами характер волн – она и была ими, в этом миниспектакле Сирена играла стихию, порой жестокую и злую, а порой и добрую, становясь еще сильнее в своей доброте. Волны прояснялись, теперь уже было видно небо, просыпающееся от долгого сна, светлеющее на глазах, искрящееся последними звездами. Звезды не уступали в танце волнам, стало казаться, что они танцуют вместе, кружась в быстром вальсе, вдруг резко переходящем в статические позы танго, срываясь с места в стремительном беге и вновь закручиваясь в волшебную спираль вальса. Марина смогла разглядеть, как танцует Сирена, но вот совсем было трудно понять с кем, она постоянно меняла партнеров, переходя от Светы к Маше и наоборот.
Феерия танца дошла до своего апогея, утихая под натиском первых лучей солнца, показавшегося из-за горизонта. Наступал рассвет, Света взмыла вверх на трапеции, кружась в воздухе в немыслимых кульбитах, вращаясь как заведенный волчок, разбрасывая солнечные лучи по всему залу. Зрители даже зажмурились, настолько эти лучи были яркими, стало тепло на сердце, Марина, Агнета и Маргарита смеялись, точно вписываясь в музыкальный фон, давно уже прекративший давить басами и взметавшийся ввысь небесными флейтами и скрипичными пассажами под настойчивый энергичный и радостный бит. Музыка ускорялась, призывая зрителей тоже вступить в круг света и танцевать вместе с солнцем. В волнах показались дельфины, вдали выпрыгнул из воды кит, вызывая целое цунами, разлетевшееся на миллионы ярких светлячков по залу. Дельфины кружились в танце вместе с солнечными лучами, и если в этот момент включить фильтры на интерактивных очках, то можно было бы увидеть, как Сирена с Машей из последних сил выполняют сложные гимнастические фигуры, перечитываемые компьютером в грациозные и сильные движения животных, а вверху на трапеции вращается Света, с уже забитыми намертво мышцами, дергаясь, теряя пластику, но продолжая выполнять свою роль. Все это можно было бы увидеть через фильтр, но Марина снимала происходящее без глупых фильтров, желая сохранить для себя красоту замысла и исполнения, а не заниматься потом техническими разборами, девчонки и сами все знали, что физику стоит подтянуть.
Солнце вспыхнуло ярким пламенем, и экран погас. Глаза с трудом привыкали к свету, ничего не было видно, перед ними все еще стоял ослепительный рассвет. Света опустилась на сцену, жадно глотая воздух, к ней подошли подруги, высвобождая ее из трапеции, было видно, как они устали, но на почетный поклон они вышли гордо с идеальной осанкой и счастливым блеском в глазах. Зал не дрогнул от аплодисментов, эти пары ладоней не могут этого добиться, но часто бывает, что первые зрители важнее любого, даже самого оглушительного успеха. Маргарита потащила Марину и Агнету на сцену, бросилась обнимать уставших актрис, целуя в уродливые маски, и теперь уже зал загудел от их голосов, усиленных шутливо включенным микрофоном с режиссерского пульта. Маргарита пыталась что-то сказать, путаясь в похвалах, а девчонки наперебой говорили, что у них не получилось, где они совершили ошибку, Агнета с ними спорила, говоря, что они слишком строги к себе. Лишь Марина стояла в стороне, снимая все это, на глазах были слезы, не позволяющие толком разглядеть, что происходит, пока обнимающиеся не втянули ее в свой круг, чествуя главного критика.
Этой ночью Марина не могла долго уснуть, они с дядей Павлом несколько раз просматривали записанное видео, обсуждая
