Борису, тот выхватил несколько штук, жадно захрустев. – Вот так вот, брат Большое Ухо, главное - это сухпаек.
- Как ты меня назвал? – удивился Борис.
- А что, разве неверно?
- Более, чем верно! – рассмеялся он. – Я смотрю, ты сегодня в ударе!
- Да вроде нет, - пожал плечами Виктор, хрустя печеньем. Он достал из кармана планшет, Марина прислала ему несколько сообщений. Его лицо расплылось в улыбке, он быстро набросал в ответ всякую белиберду, получив от нее удивленные восклицания.
- Жена? – заинтересовано спросил Борис.
- Нет, племянница. Маринка, я тебе рассказывал.
- А, да, помню. Все нормально?
- Да, завтра на работу идет, уже хочет взять отгулы.
- Как я ее понимаю.
- Да хорош врать, ты трудоголик последней стадии, - Виктор несильно толкнул его в плечо.
- Нет, я еще пока не потерян для гражданского общества, - возразил Борис.
- Не особо ты туда и стремишься, - заметил Виктор. – Ты социопат, знаешь это?
- Это ты когда определил?
- Как только тебя увидел, по морде лица.
- Анатольич, у тебя каламбур за каламбуром!
- А чего это ты меня на «ты» стал называть?
- Так все, уже работаем вместе. Вот, стоим, трепемся, когда другие работают.
- Принимается, работаем во всю, ответил Виктор, разделив по-братски печенье между ними.
49.
Марина критично осмотрела себя в зеркале, фирменный костюм отеля был немного велик для нее, пришлось даже подворачивать прямые коричневые брюки и туже затягивать серый фартук на талии, чтобы фирменная красно-коричневая куртка не топорщилась. Ее размера не нашли на складе, все остальные девушки были крупнее ее и старше. Правила отеля распространялись на одежду, оставляя девушкам свободу самовыражения в прическе и макияже, но большинство, кого успела увидеть Марина, что в ресторане, что и на ресепшене, были с распущенными волосами и блестящими подведенными глазами, кожа усиленно выбеливалась кремом, чтобы ярче смотрелись темно-красные губы. Девушки всегда улыбались, оставляя рот полуоткрытым, возле них постоянно крутились гости отеля, донимая глупыми вопросами с полунамеками, но, не переходя негласную черту безответственного флирта. Оценив себя на фоне них, Марина решила ничего не делать, а просто оставила тугую косу и ненакрашеное лицо, хотя она и принесла с собой часть давным-давно подаренного овечками чемоданчика с косметикой, медленно зараставшего пылью у нее под кроватью все эти годы.
- Готова? - спросила ее вошедшая в раздевалку девушка в точно таком же наряде, она была одного роста с Мариной, с широкими накаченными плечами, что не могла скрыть фирменная одежда, и короткими волосами, едва-едва прикрывавшими уши. На ее лице отсутствовали следы макияжа, и в целом, она вела себя довольно просто, без излишних церемоний.
- Наверное, - Марина недовольно поморщилась, отойдя от зеркала. – Не очень удобно.
- Ничего, привыкнешь, - отмахнулась девушка. – Я когда сюда пришла впервые, так мне выдали на два размера больше, представляешь?
- Ого, значит, мне еще повезло. Кать, а ты давно здесь работаешь?
- Уже шесть лет, осталось еще шесть, - ответила она, поправив на Марине ее бейджик. – Вот так должно быть, видишь, угол наклона логотипа должен соответствовать, а то могут оштрафовать.
- За это? Что за бред!
- Вот такой бред. Так, у нас еще есть минут пять-десять, ты завтракала?
- Нет, не успела, я еле встала, чтобы сюда приехать, - Марина с тоской посмотрела на часы, было без четверти семь.
- Пойдем, там должно было еще остаться со вчерашнего дня, - Катя повела ее на кухню, они вышли из раздевалки и по служебному коридору вошли в жаркое от готовки помещение. Возле печек и плит лениво работали трое парней, один занимался сосисками, другой жарил омлеты, а третий меланхолично, постоянно позевывая, выкладывал сырные и колбасные тарелки. – Коль, а у нас осталось еще что-то? – спросила Катя третьего парня, усаживая Марину за стол.
Парень кивнул и отошел от своих тарелок. Порывшись в холодильнике, он достал оттуда большую тарелку, на которой было навалено куча всего, и колбасы, и сыры, даже полоски омлета и прочее, что оставалось несъеденным после завтрака. Он поставил тарелку на стол и ушел за свежими выпеченными булочками. Вернувшись, он подмигнул Марине, улыбнувшись только правым краем губ.
- Спасибо, Коля! – сказала Марина. – Я Марина.
Коля кивнул и ткнул пальцем в остальных ребят, они обернулись к девушкам, широко улыбнувшись, смахивая пот со лба.
- Этот с сосисками Петька, а главный по яйцам у нас Серега, - представила всех Катя, делая себе внушительного вида бутерброд из всего, что попалось под руку.
- Привет, ребята! – звонко ответила Марина, парни заулыбались еще шире, Серега хрипло ответил:
- Привет, Маринка. Наконец-то, у нас новое лицо.
- Ага, надеюсь, что ты здесь ненадолго, - добавил Петя, парни густо захохотали, переглядываясь с Катей, которая давилась от смеха.
Коля принес девушкам по большой кружке какао и ушел обратно к своим тарелкам.
- Я не поняла, - сказала Марина, делая себе вавилонскую башню вместо бутерброда.
- Это наш девиз, - пояснила Катя. – Мы думаем, что сможем отсюда вырваться, правда, парни?
- Да! – хором ответили Серега с Петей, Коля высоко поднял нож в знак согласия.
- Только никто не вырвется, некуда, да и не зачем. Вот я через шесть лет перейду на другую работу, ребята здесь могут и всю жизнь проработать, они с клиентами не общаются.
- На какую работу? Почему? – удивилась Марина.
- А, ну ты не знаешь, - Катя недовольно скорчила лицо, будто съела что-то очень горькое. – Через шесть лет я буду слишком старая, это мне будет двадцать восемь. Да я и рада, я бы уже ушла куда-нибудь в другое место, вот ребят бросать не хочется.
- Не надо нас бросать, как же мы без Катюшки, - подтвердили ребята у плиты. – Заскучаем, нельзя так.
Марина громко расхохоталась, настолько опечаленными выглядели ребята. Нельзя сказать, что они были красавцами, вовсе нет, лица были большие с крупными чертами, главной из которых был - нос картошкой, все высокие, крепкие, управлялись они с тяжелыми поддонами играючи, словно они ничего и не весили.
- А почему Коля молчит? – шепотом спросила Марина.
- А, Коля, так он немой, - громко ответила Катя. – Ты не стесняйся, он не обидчивый, правда, Коля?
Коля улыбнулся и смущенно пожал плечами. Марина аж покраснела от смущения, бросив на Катю недовольный взгляд.
- Могла бы и шепотом ответить, - сказала ей Марина.
- А зачем? К чему эти условности? – удивилась Катя. – Так, ты давай, доедай, нам уже пора идти.
- У вас еще есть десять минут, - сказал Серега.
- Мне надо Маринке все показать, - ответила Катя.
Марина быстро доела и хотела отнести грязную посуду в мойку, но ее остановил Коля, мягко отобрав тарелки и кружки.
- Коля у нас настоящий джентльмен, - Катя поцеловала его в щеку. – Он за нами ухаживает.
Коля покраснел и кивнул, что-то промычав.
- А мы? – возмутились другие ребята.
- И вы тоже, - пропела им Катя. – Ну, мы пошли, мальчики, не скучайте.
Девушки вышли через кухню прямо в зал. Все столики были пустыми, до начала завтрака оставалось полчаса. Катя вела Марину вдоль прилавков для горячего с подогревом, холодильников для нарезок и столов, на которых уже стояли корзинки с булочками, накрытые полотенцами. Под прилавками находились закрытые полки, Катя вынимала оттуда кипы салфетных пачек, вручив половину Марине. Они быстро, наперегонки разложили их по столам. Потом Катя поставила Марину заполнять соком прозрачные бачки, стилизованные под тот фрукт, который должен был быть налит, но часто содержимое не соответствовало внешней форме, делалось это специально, чтобы развеселить еще не проснувшихся гостей, приглашая к детской игре. Некоторые гости жаловались, но большинство относилось к этому добродушно. Катя сказала, что Марина может сама решить, что и куда надо наливать, и Марина перемешала все друг с другом, оставив лишь томатный сок на своем месте. Катя убежала на кухню и вскоре вернулась с тележкой, на которой стояли дымящиеся поддоны с сосисками. Вместе они водрузили их на место, один раз Марина чуть не облилась, схватившись за горячую часть.
- Пошли к автомату, это самое сложное, - сказала Катя, кивая на большой кофейный аппарат, стоявший, как король, по центру зала.
- А почему сложно?
- А потому что он все время что-то хочет, а что, непонятно. Сама все увидишь.
Катя показала ей, что и где меняется, Марина делала все быстро, автомат был довольно простой, обслуживать его было удобно. Кассеты с кофейными купажами или порошковым чаем загружались позади, напротив каждого отсека был выведен счетчик, и можно было менять кассету, не останавливая аппарат. Самым неудобным был бункер жмыха, приходилось садиться на корточки тянуть на себя этот ящик, стараясь не рассыпать. Бункер менялся на чистый, а заполненный относили на кухню, там ребята его чистили, собирая жмых в отдельные баки, которые каждую неделю сдавались на переработку.
- Вот гадина! – возмутилась Катя, кофейный автомат отказывался работать, выводя на экран бесчисленное количество ошибок. – Опять глючит! Я один раз так все утро провозилась, меня потом премии лишили, а все иИз-за него.
- А в чем дело? – спросила Марина, пытаясь понять в этом ворохе ошибок суть, но ничего в голову не приходило, бункер был чистый, вода была, стоял новый тридцатилитровый бак.
- Не знаю, достал он меня! – в сердцах сказала Катя и толкнула автомат, он возмущенно запищал.
Марина еще раз проверила бункер, плотнее задвигая его, потом покачала бак с водой, все безрезультатно.
- Придется выключить, - сказала Катя. – Надо его минут на десять оставить в покое, он тогда в норму приходит.
Она показала Марине, как он выключается, и они пошли расставлять тарелки по прилавкам, ребята с кухни уже выкатили четыре полные тележки.
Смену Марина сдала в полдень, с наслаждением снимая с себя неудобный костюм. Она совсем не устала, но в голове было как-то туманно, она сказала об этом Кате, та ничуть не удивилась, ответив, что этот туман будет преследовать ее всегда и стоит куда-нибудь сходить и растрясти голову. Катя оставалась на дневную смену, как и повар Коля, и Серега. Марина вместе с Петей вышли из служебного входа отеля и пошли в сторону автобусных остановок.
Петя оказался веселым собеседником, видя, что Марина никак не может отделаться от гнетущего тумана в голове, неизменного спутника первых дней работы. Он развлекал ее рассказами о курьезах в отеле, на ходу додумывая новые сюжетные ходы и ничуть этого не скрывая, тут же подлавливая себя на лжи. Ему оказалось двадцать семь лет, а по виду Марина дала бы намного меньше. И у него было уже трое детей. Марину это так поразило, что она все задавала ему вопрос, а зачем столько? Он только улыбался и пожимал плечами, приговаривая, что об этом стоит спросить его жену. Он жил в старом городе, Марине стало стыдно за свои жалобы, что она так долго сюда добиралась, и ей пришлось рано вставать.
Распрощавшись на остановке, Марина решила пойти домой пешком, идти было не более десяти километров, день был яркий и солнечный с приятным пахучим запахом созревших плодов и увядания, неизменных спутников приближавшейся осени. Марина гуляла по бульварам, встречаясь глазами с другими прохожими, что-то поменялось в ее взгляде, никто ей особо не улыбался, стараясь поскорее скрыться от излишне
